«БОРТ 556. Дочь Посейдона». (Мистико-приключенческий триллер).2 серия.

БОРТ 556
ДОЧЬ ПОСЕЙДОНА

Серия 2. Каменные острова

07.09.2008 года. 12:25 на корабельных часах научного исследовательского корабля «АТТИКА». Прошли еще пара суток в долгом плавании.
Долго сверялись по картам и не могли найти нужное направление. Многое из рассказанного Ивашовым Владимиром совершенно не совпадало с его данными и данными морских карт Тихого океана. Но все же добрались до места.
Сейчас мы были в точности на том месте, что было указано нашим корабельным штурманом и самим капитаном и шкипером судна Джеком Тернером относительно всех карт и установленных высчитанных координат со слов Ивашова Владимира.
Само исследовательское научное судно уже стояло в глубокой скалистой бухте. Среди черных огромных истерзанных океанскими волнами штормовыми сильными ветрами утесов.
Стоял громкий крик чаек и альбатросов. Парящих над самыми волнами, и над нашим большим, стоящем на якоре кораблем. Что и разбудило меня, лежащего в постели вместе с моей возлюбленной американкой Френсис Варшавски.
Стоял уже день. И что самое интересное о нас словно тут все забыли. А может уже все знали и не хотели лезть в наши отношения.
Странно. Странно то, что на это никто из американцев, особенно из военных тех двоих наблюдателей из Пентагона не отреагировали совершенно никак. Все-таки русский военный офицер, плюс из ФСБ разведки.
За мной, вероятно, все равно следили, но как-то по-особенному. Не подавая вида и не мешая мне здесь спокойно жить и действовать. Но все равно все должно было измениться в итоге и в финале нашей экспедиции. Да и вообще в любое время. Но пока все было нормально и те два НАТОвских военных офицера, полковник ВМС США в прошлом летчик морских сил с именем Тобиас Старки и его коллега, офицер из Пентагона, полковник ВМС США в прошлом подводник Стефан Керби, были в принципе всем довольны. Моей командной доверенной ими начавшейся тут работой. И моей в принципе не враждебной в отношении американцев здесь жизнью. Да и какая там еще была командная работа. Так порулил немного, когда высаживались на те, необитаемые острова и все. Я же в атаку на врага никого не водил. Не участвовал пока еще в вооруженных баталиях. А то, что стал путаться с этой ученой и стервой Френсис Варшавски здесь на корабле, может кому-то от этого даже легче стало. Бабенка немного в своей стервозности успокоилась и стала прилежней и уравновешенней. Фемина с нее уже так не лезла наружу.
Френсис еще крепко спала. Она как-то со мной расслабилась и отвлеклась от этой чертовой своей работы.
В дверь моей каюты негромко постучали. И я, подойдя, приоткрыл дверь. Там был один из корабельных матросов судна. Я в принципе уже был на ногах и одетым и готов был к своей положенной работе.
— Мистер — произнес мне на английском молодой лет тридцати моряк и рабочий океанского судна «АТТИКА» — Вас вызывают на мостик.
— Ух-ты! – я был немного даже обескуражен и удивлен новостью.
— А, кто вызывает, если не трудно сказать? – я спросил американца моряка.
— Те, два военных офицера и сам капитан Джек Тернер. Еще нужен сам мистер Ивашов Владимир.
— Хорошо, сейчас немедленно иду – я ему сказал – Скажите им.
— Хорошо – произнес молодой тридцатилетний моряк американец и убежал по длинному между каютами коридору судна.
На судне стоял аврал.
А мы проспали такое важное событие.
— «Первый раз с вами такое капитан третьего ранга Ликандров Дмитрий Ефимович, первый раз» — я подумал про себя – «Вот, что значит, отмороженный секс и красивые женщины. Ну и расслабуха. Так до добра не доведет все это».
Но что поделать, понравилась мне эта Френсис Варшавски. Даром, что американка, стерва, феминистка и еще ученая. Надо было из нее сделать нормальную под стать себе русскую бабенку. А то эта знаешь, ш-ты, Америка. Хотя я сам находился в самой можно сказать сейчас Америке и на ее корабельном борту.
Френ, наверное, надо было тоже поставить на ноги, но я не стал ее беспокоить. Все же очередная ночь любви женщине идет на пользу, как и ее крепкий после этого счастливый сон. Я увидел, как Френсис даже улыбнулась во сне. И, закрыв осторожно свою в каюте дверь, я подошел к двери Ивашова Владимир и постучался. Там было тихо. Да и дверь была не заперта. Я заглянул осторожно внутрь, приоткрыв ее. Там никого не было.
Я оторопел и не на шутку напугался. И выскочил практически бегом на верхнюю палубу судна. Там точно шел полным ходом аврал. Все бегали по кораблю и что-то делали. Я, скажем тоже забегал поисках Ивашова Владимира. Я опасался самого худшего, но вскоре опасения мгновенно мои все развеялись. Ивашов стоял рядом с правым бортом судна и рядом с заместителем Френсис Варшавски этим ее помощником вторым профессором после нее здесь на корабле биологом и океанологом Лари Брауном. Они как было видно, о чем-то говорили. И как-то мирно и тихо.
Я подошел к ним сзади и прислушался к разговору.
— Именно здесь все было – произнес Владимир Ивашов этому ученому Лари Брауну — Именно здесь. Но я ничего не узнаю. Ничего. Все не так и не все, похоже, именно так как было раньше. Вот хотя бы те два скалы на входе в эту глубокую бухту острова. Они не такой формы и не так совсем стоят.
— Вы уверены? – спросил его Лари Браун.
— Да, полностью уверен – произнес ему Владимир Ивашов – Кто знает, как там будет под водой. Все ли точно как в моей памяти.
— Но, координаты поисков и много чего приблизительно совпадает с вашими рассказами и морскими картами — произнес ему этот ученый и исследователь флоры и фауны океанов Лари Браун.
— Именно, приблизительно — я произнес и положил сзади на плечи обоим разговаривающим свои руки, подойдя вплотную к ним.
Затем подошел к правому тоже борту судна и встал с ними рядом.
Ивашов прервал свой разговор, на некоторое время, куда-то всматриваясь вдаль.
— О чем задумались, мальчики? – раздался сзади еще один уже женский голос. Это сама Френсис Варшавски, подошла, к нам всем троим, и задала вопрос.
Я повернулся к любимой и произнес, что рад ее видеть, хоть не рассчитывал так еще рано. Думая, что та еще спит.
— Вот проснулась и вижу, что весь корабль уже на ногах и кипит везде своя работа. Надо и нам браться за свою работу, так профессор Лари Браун?
— Да, именно так – ответил ей ее коллега по работе и заместитель Лари Браун – Мы на том самом месте, куда все стремились. И вот мы здесь.
— Куда стремились и зачем? – я немного удивленный задал им уже обоим свой вопрос, поглядывая искоса на своего подопечного Ивашова Владимира. Он молчал, но на его лице была нескрываемая сейчас тревога.
— Узнаете, чуть позднее — произнес мне Лари Браун — Через полчаса общее в корабле для всего экипажа собрание. Вот там и поговорим.
— Отлично – произнес я ему – Не смею задерживать. Наверное, несколько удивлю всех вас. Мне надо наверх в рубку и на мостик к вашему шкиперу и капитану. Там еще будут эти ваши два из Пентагона, Тобиас Старки, и Стефан Керби.
У Лари Брауна и самой Френсис Варшавски были круглыми от удивления глаза.
— А вы, делаете поразительные успехи, мистер Ликандров Дмитрий Ефимович – произнесла Френ мне, поразительно выговаривая практически по-русски четко мою фамилию и имя с отчеством — Везде успеваете.
Ее синие в очках женские глаза хитро прищурились, и на лице была потрясающая красивая многообещающая к очередному ночному ненасытному сексу и такой же любви улыбка.
— На то, я и русский офицер разведки – произнес я своей уже любовнице и этому ее подручному ученому Ларри Брауну.
Я быстро удалился, почти откланявшись всем здесь на капитанский мостик. Там действительно присутствовали стоя прямо в самой рубке управления кораблем сам капитан и шкипер Джек Тернер и два офицера из Пентагона, полковник Стефан Керби и полковник Тобиас Старки.
Я уже предчувствовал весьма деликатный, почти личный и серьезный о чем-то разговор, и был готов к близкой и тайной беседе без лишних свидетелей, пока весь научный состав «АТТИКИ» был занят своими научными делами. Как и сам загруженный корабельной работой и подготовкой снова глубоководных лодок и батискафов экипаж.
Я поздоровался и спросил, о чем будет весь наш разговор.
— Мы тут затеваем одно важное дело – произнес, полковник ВМС США в прошлом подводник Стефан Керби — В сущности, мы здесь именно из-за этого, а не из-за всяких там морских чудес. И хотели бы рассчитывать на вас как именно тоже военного человека.
— С чем это связано, если не секрет? – я спросил у всех троих.
— Чуть позднее все узнаете – произнес второй НАТОвский штабной офицер, полковник ВМС США в прошлом летчик морских сил с именем Тобиас Старки — Нам лишь нужно ваше согласие. Мы в долгу не останемся.
— Вот, как. Уже речь о каком-то долге – я произнес им – Что-то видно важное. Здесь затевается, что мимо меня русского офицера разведки не может не пройти?
— Это касается нашего всего судового экипажа – произнес мне второй офицер из Пентагона, полковник ВМС США Тобиас Старки — И вероятной возможной внештатной опасной ситуации. Мы хотели бы заручиться вашей посильной поддержкой. Мы видим вашу всю работу и активные командирские боевые способности. В целом, хоть вас мало еще знаем, и вы не американец, но такой как вы человек нам здесь как раз и нужен. Тот на кого, если что была бы возможность рассчитывать. Тут все и все на виду. Но если что, то ваша помощь нам не помешает.
Мне было интересно, что эти господа тут затеяли, что стали не доверять даже корабельному своему экипажу. И даже своим ученым. Я понял, что тут что-то затевалось и интересы этих господ из Пентагона совершенно не увязывались с интересами ученых и моряков «АТТИКИ». Как видно и капитан был не с ними сейчас. Либо просто, был в приказном порядке, обязан этим двоим военным погонам и чинам из Пентагона, в данный момент, полностью подчиняться.
— В этом плавании, вы можете положиться всецело на меня – произнес я им, как бы пока соглашаясь с их предложением. А что мне оставалось делать. Надо было держать планку военного русского офицера. По крайней мере, здесь не было намека на противоборство вечно враждующих держав и сторон. А значит, не было факта какой-либо государственной измены. Тут было что-то свое и, пожалуй, личное.
— Ну как, даете согласие? – спросил снова этот офицер из Пентагона, полковник ВМС США Тобиас Старки.
– Раз уж доверили командовать тут на вашем судне. То я, согласен — я постарался этим заверить их в единой солидарности как боевой, как и они тоже морской офицер.

***
Нельзя сказать, что мы стали доверять друг другу. Я и эти американцы все же были два разных лагеря. И не надо думать, что я или они были наивными как дети. Нет. Тут было иное. На какой-то момент у нас просто появились, возможно, общие интересы. Здесь на этом корабле. Мы просто были все вместе. Образовалась этакая как бы интернациональная команда. Но это было лишь до нужного и определенного момента. И это прекрасно понимал здесь каждый из нас. Я должен был принять это предложение, как и командование, экипажем и кораблем взять по их распоряжению на себя. Так можно было лучше втереться в их доверие как разведчика. Но и не надо было обольщаться. Я был русским они американцами. Причем здесь в большинстве. Только я, и Ивашов Владимир. Вот и все русские здесь на этом американском исследовательском научном судне. С мутными какими-то своими целями. То был заказ некоего мистера Теодора Джексона. И все было проплачено именно им. Как весьма влиятельным лицом в среде самих военных, бизнеса и много еще чего. Весь этот его нанятый с потрохами исследовательский научный экипаж и даже эти все военные из Пентагона, как я уяснил, исполнял его волю, все интересы и занимался тем, что им поручил сам этот мистер Джексон.
Мы стояли в глубокой скалистой бухте с черными, торчащими прямо из океана утесами.
Рядом были еще два острова подобных тому. Скорее вулканического происхождения. Заселенными стаями альбатросов и чаек. Тут их было великое множество. Просто гнездо на гнезде на самих черных голых скалах.
Под нами под водой на глубине порядком от 70 и до 100 и более метров было каменистое покрытое донным нанесенным с океана илом и песком двухуровневое плато, большое, и до самого отвесного резко обрывающегося вниз до самого океанского дна обрыва. Скалистая отвесная пропасть. За ней был Тихий океан с глубинами порядком от 2000 до 3000метров. Местами и того глубже.
Это была практически конечная точка до которой дошла по заданным координатам со слов Ивашова «АТТИКА». Здесь нужно было все особенно тщательно обследовать и исследовать. Тут с его слов, он и его подруга, некая Джейн Морган с братом Дэниелом Морган нашли останки разбившегося пассажирского летающего лайнера BOEING-747, рейса ВА 556. С десятью тоннами золота на борту. И хоть место не совсем следовало подробным описаниям Владимира, се же это было точно оно.
07.09.2008 года. На корабельных часах 15:45.
Френсис Варшавски со своим научным составом готовится к изучению данного природного удивительного и неизученного места. Сделаны пробы воды с разной глубины и даже возле обрыва с моторных резиновых лодок.
Френ мне сказала лично, что вода в разных местах значительно отличается составом друг от друга. Возможно, виной подводное сильное течение. Но самое, интересное, она особенная и состав ее пока не совсем ясен. Такого в науке о воде еще нигде не встречалось. Пока никто из ученых это объяснить не в состоянии. Вода имеет ту же соленость, что и везде, но по другим качествам она совершенно иная. Как будто с другой планеты. Ее молекулярная плотность может видоизменяться от сильно плотного состояния к самому разряженному. Она способна менять эти свои сама параметры, как по некой заданной программе. Это уже был феномен высшей степени. Что будет дальше? И чем удивит океан? Стоит только ожидать.
Идет полным ходом подготовка водолазной исследовательской научной глубоководной техники. Снова готовят осветительную мощную своими прожекторами подводную рампу с названием «Jellyfish» — «Медуза». И оба батискафа «Аrgonaut-1» и «Аrgonaut-2».
Нас с Ивашовым пригласили на общее корабельное опять собрание, где как раз велось обсуждение предстоящей глубоководной и прочей под водой работы.
– Сначала мы обследуем саму донную стометровую лагуну с помощью аквалангов – произнесла всем собравшимся Френсис Варшавски. Она внимательно и особо постреливала своими синими женскими влюбленными глазками в мою сторону, рассчитывая опять на очередную ночь любви.
— Затем? — кто-то произнес из присутствующих.
— Затем, будем обследовать большие глубины возле самого острова — она, ответила спросившему – Надеюсь, все для того у нас на борту готово, шкипер?
Фрэн в этот раз посмотрела в сторону капитана судна, Джека Тернера. И тот покачал ей удовлетворительно своей седовласой пятидесятилетнего мужчины головой.
— Погружение в такую среду может быть крайне опасным – произнесла Френсис Варшавски и предоставила слово своему коллеге из ученого научного состава «АТТИКИ», своему заместителю профессору океанологу и биологу Лари Брауну.
Тот заменил ее на ораторской небольшой трибуне в конференц-зале судна и произнес — Вода имеет свое неоднородное творение. Она необычна. И состав ее постоянно видоизменяется с регулярной последовательной хаотичностью.
— О чем, это говорит, профессор? — опять, кто-то спросил из рабочего состава исследовательского научного корабля.
— А то, что молекулярная масса этой воды меняется непредсказуемо – произнес Лари Браун – Даже рассчитать практически ничего не представляется возможным.
— Я не пойму вообще тогда, зачем мы здесь все собрались – влез я в дебаты -Раз опасно, тогда зачем все это делать? Вы же взяли пробу воды с глубины и уже все выяснили. Или вы на что-то еще рассчитываете, господа?
К трибуне подошел один из офицеров НАТО и Пентагона, полковник ВМС США в прошлом летчик морских сил с именем Тобиас Старки. А Френсис Варшавски подошла ко мне и, взяв меня за правую руку своей левой женской рукой, подняв с кресла, повела меня из самого большого корабельного конференц-зала.
Она вывела меня за двери и подальше от всех.
— Это будет, надеюсь нашим секретом – произнесла мне моя красавица американская любовница – Они не должны знать, что ты знаешь, любимый – она произнесла мне близко своими красивыми женскими губками, прислонившись к моему левому уху. И тихо произнесла мне еще – Их цель, золото. Они за этим здесь. И будет лучше, если мы оба не будем им мешать в этом сейчас.
— Но ты же сама знаешь, и знают все твои коллеги ученые, что с водой тут что-то не так и опасно глубоководным нырянием тут заниматься. Кто его знает, чем все это обернется — я возразил ей — А как же люди, кто окажется в таких опасных условиях. Вы же даже не до конца все еще изучили. Вы только начали все изучать здесь на этом судне в лаборатории.
Она замолчала и, прислонившись к стене длинного между каютами трюмного коридора, вдруг замолчала и потупив взор в сам под ногами пол.
— Почему, ты молчишь, Френ? — я ей произнес, спрашивая ее – Твои люди будут в этом участвовать?
— Слава Богу, нет — она мне ответила — Я смогла внести такое решение в обсуждении этого вопроса. Только сам экипаж корабля и его капитан Джек Тернер.
— Тогда зачем эти два из Пентагона офицера захотели заручиться моей еще какой-то поддержкой? — спросил я ее – Что за новые какие-то двойные подковерные опять игры?
— Они просто хотят быть уверенными, что ты, любимый не полезешь со своими теперь правилами русского офицера разведки в их личные дела -произнесла Френсис Варшавски – Они хотят, чтобы ты и Ивашов Владимир были теперь в стороне и не совались в это дело вообще. А на случай какого-либо бунта на судне были, как военный на их стороне.
— Ага — я удивленно возразил — Защищать это их поднятое золото. Они, что никому тут не доверяют?
— Никому — она произнесла мне — И даже мне с моими учеными. В этом интерес не только их, но и людей из Пентагона. И мистера Теодора Джексона. К тому же вся экспедиция окупится с лихвой, если нам удастся поднять, хотя бы треть утерянного на борт золота с многокилометровой глубины.
— Интересно — я произнес Френсис — Я будь, значит с ними, а золото только им одним. Между прочим, раз мы тут, то надо делить на всех. И вообще, если бы не мой подопечный Ивашов, и не его эти бредовые полоумные фантастические все рассказы о каких-то русалках и упавшем в океан самолете, то им бы никогда его бы не найти. Не им не этим всем из их Пентагона ни этому загадочному мистеру Джексону.
Дверь открылась, и вышел сам Ивашов Владимир. Он, молча, посмотрел на меня и Френсис. И, отвернувшись, также молча, пошел по длинному коридору судна в сторону к своей жилой каюте.
— Смотри за ним, любимый — Френ произнесла мне — И будь осторожен с этими всеми людьми. Может такое случиться, что вы скоро вообще станете здесь не нужны. И эти… — она сделал на этом своей в словах акцент – Быстро решат избавиться от вас обоих.
— Считаешь, что они это посмеют сделать, любимая моя?- я произнес Френсис Варшавски — Я русский офицер и я тут на спецзадании, а не просто так. Там дома все обо всем знают.
У меня был особый с собой радиопередатчик в виде сотового телефона. И я вел периодически обязательную телефонную связь со своим русским штабом во Владивостоке с военной своей базой кораблей и подводных лодок. Если бы я прекратил, хоть на день ее, то в район поисков направилась бы подводная ядерная лодка. Наши не бросили бы меня на произвол судьбы. И американцы все же должны были это тоже знать и учитывать. Моя смерть, как и смерть Ивашова Владимира это был бы международный уже скандал и конфликт между державами, нарушившими свой обещанный договор и сделку. Возможно, до войны бы это не дошло. Но скандал был бы грандиозный.
Мы тут с Френсис Варшавски расстались, хотя она обещала мне прийти сегодня ночью, когда вся суета на «АТТИКЕ» закончится. Она, поцеловав меня в губы быстро срулила обратно к остальным членам огромной команды научного судна, обещав еще вернуться и отлюбить меня как последнего кобеля. Я проводил ее виляющую из стороны в сторону женскую широкую задницу и стройные такие же красивые мелькающие из-под белого рабочего до колен халата открытые ноги. В черных на высоком каблуке туфлях. В дверях она обернулась. И, приподняв свои в золотой оправе очки, мигнула убийственно, своим левым мне женским под тонкой изогнутой черной бровью синим сексапильной безудержной дьяволицы глазом.
— «Вот ненасытная любвеобильная чертовка и сучка» — подумал я, в ответ Френсис подарив тоже губами воздушный страстный любвеобильный многообещающий поцелуй. Я был на седьмом небе от предвкушений новой любовной ночи.
Я не стал возвращаться в корабельный конференц-зал. Там по-прежнему проходило большое собрание. Я последовал примеру своего подопечного Ивашова Владимира. Просто пошел к себе. По пути хотел зайти к Ивашову, но передумал. Решил пообщаться завтра, утром. Перед тем как начнется вся работа на корабле и само глубоководное погружение. Что-то назревало, и надо было все обдумать. Эти слова Френсис Варшавски меня насторожили. Но при закрытых дверях и у себя. В своей каюте наедине. Отзвониться со своим во Владивостоке штабом и своей русской морской разведкой. Это надо было сделать теперь обязательно. Получить новые возможно инструкции и указания от своих начальников и больших штабных киверов.

***
08.09.2008 года. 00:15 ночи.
Она пришла ко мне. Френсис Варшавски.
— Раньше не могла, любимый — произнесла мне Френ Варшавски – Прости, что заставила ждать долго. Мне и самой не терпелось бросить уже все и всех с их проблемами ради тебя.
Прямо с открытых дверей она набросилась на меня с поцелуями. Я еле смог закрыть свои в каюту двери. И буквально сама поволокла меня к моей постели. Своим натиском как этакий мощный тяжелый танк, сметая все со своего пути своей передней прочной броней, ломая все укрепления противника. Своей торчащей вперед подтянутой шелковым белым лифчиком полной женской жаждущей любви грудью.
Казалось, Френсис уже ничего больше здесь было не нужно. Вся эта ее научная работа и вообще все. Она хотела лишь любви и отвязанного дикого неудержимого секса. Плевать на все и всех. Это было самое место, чтобы бросить все на самотек и уйти в сам отрыв от всех проблем и самой наскучившей научной задолбавшей в самый конец молодую американку работы.
Френ сама пихнула меня на постель и когда я туда, упал навзничь, она, расстегнув мои штаны и ремень, их своим руками стащила и откинула за свою спину. Потом принялась за мою рубашку, распахнув ее настежь. Под ней не было ничего, кроме моей мужской с торчащими возбужденными сосками груди. Она припала к ней и принялась ее целовать, спускаясь вниз своими шаловливыми тонкими алыми губами.
В этот раз я сам вообще ничего не делал. Все сделала она сама. Моя стратегическая задача была и заключалась только в том, чтобы то, что было ниже пояса, хорошо стояло и отлично безотказно работало.
Френсис каждую теперь ночь ждала как некое спасение от всего. От всех и всех проблем. Она стала как дикая кошка. Опасная, но ручная. А у меня появился человек, способный следить за всем кораблем, докладывая мне практически обо всем, что творится здесь на этом научном исследовательском судне «АТТИКА». За жизнью и работой всего его экипажа и военных, присутствовавших на его борту.
Именно Френсис рассказал мне подробно, что затевают здесь сейчас военные эти два офицера из пентагона. Да и их цели были не в изучение всех феноменов и необъяснимого. Даже этот Ивашов Владимир их уже мало волновал, как и я. Их цели были в поиске и подъеме золота. В этом были заинтересованы многие в их штабе там в Пентагоне. Именно и были выделены деньги на эту экспедицию сюда. Просто без научного состава и этого корабля провернуть такое было для них невозможно. Их даже нисколько не насторожило. Ни эти мертвые черные жуткие острова, ни загадочная еще не изученная вода в этом месте. Ни любые возможные связанные с этим неизвестным странным местом опасности. А на рассказ Ивашова они вообще смотрели по-прежнему как на некую бредовую фэнтезийную сказку.
Но лично меня удивляло одно. И больше всего, как в таком месте и при таких условиях ловил сигналы с Дальнего Востока и из моего штаба мой личный сотовый специальный телефон. Как вообще работала, вся эта чертова связь? Но меня это радовало. Так как связь могла взаимодействовать между разными такими вот мирами.
Я тогда еще не знал почему? И как? Но главное, что я мог связываться со своими и тайно вести доклады в главный свой штаб русской морской разведки.
— Вот, когда найдем золото — произнес на том собрании офицер из Пентагона, полковник ВМС США Стефан Керби, как произнесла мне Френсис — Тогда поверим во все эти россказни и бредни про всяких там морских русалок и дриад. Дочерей Посейдона.
— Они не верят все еще моему подзащитному Ивашову? — произнес я ей, углубляясь своим детородным торчащим возбужденным членом в раскрытую женскую моей любовницы американки промежность. Промеж ее широко расставленных в стороны красивых в кофейном отливе бархатистой кожи полненьких ног.
— Мистер Джексон тоже говорил про золото, но того интересовало другое — произнесла мне Френсис Варшавски – Он упомянул некую Джейн Морган. Про нее постоянно твердит и сам Ивашов Владимир. Похоже, этот Джексон, как и Ивашов оба влюблены в нее до полного безумия. И бредят ей как сумасшедшие оба.
— О, да, любимая — произнес я ей, когда та скакала на моем торчащем в ее влагалище детородном члене.
— Оба говорят, как помешанные о ней – произнесла, прыгая на мне моя жарко дышащая мне в самое лицо, наклонившись к нему, Френсис Варшавски – Интересно было бы на нее посмотреть. Чем она так околдовала этих обоих мужчин, что у обоих съехала крыша, и нет, по сей день обоим покоя. И тот и другой эту Джейн еще, почему-то величают другим именем Нагиса. Ты случайно не знаешь, кто это такая, любимый? — она спросила меня и впилась мне в мои губы, целуя снова меня.
— Нет, понятия не имею – я ей ответил, еле оторвавшись от ее горячего любовного женского поцелуя — Но спрошу у своего подопечного.

***

Оба глубоководных больших аппарата уходили вдоль каменной черной стены на самое дно океана. Они довольно быстро погружались, балансируя рулями, пропеллерами то вправо, то влево, удерживаясь на почтительной дистанции от отвесных голых без всякой подводной растительности и кораллов каменных скал.
Было 12:54 на корабельных часах. И мы были свидетелями нового глубоководного погружения. Практически весь экипаж корабля следил за погружением двух глубоководных автономных батискафов. До них туда спустили на тросах и проводах ослепляющей своим ярким мощным светом своих фонарей и ламп квадратную рампу «Медуза».
Вниз сверху осыпался и парил в воде серой пыльной густой массой, рассеиваясь смытый пропеллерами батискафов с верхнего края площадки обширного подводного плато донный ил. Там на поверхности лежали действительно останки и обломки когда-то упавшего сюда большого пассажирского самолета. Это еще раз подтверждало со слов Ивашова Владимира его правоту всех его странных загадочных рассказов. И то, что он на самом деле побывал здесь когда-то.
Внезапно в экране одном из мониторов появилась огромная с длинным, как остроконечный гибкий жгут хвостом рогатая манта. Морской дьявол. С белым пятнистым брюхом и черными своими треугольными большими плавниками крыльями. За ней еще одна и еще. Они, какое-то время кружили над двумя уходящими стремительно в глубину друг напротив друга батискафами.
Все столпились у больших экранов настенных видеомониторов и у компьютеров в исследовательском корабельном отсеке у пультов управления и специальной радиосвязи с экипажами двух глубоководных небольших управляемых пилотами лодок.
«Аргонавт-1» и «Аргонавт-2» погружались в нескольких метрах друг от друга. Они фиксировали свое погружение на видеокамеры, что видеосигналом шли сразу на стоящий в большой каменной бухте и недалеко от этого самого отвесного заросшего горгонариевыми кораллами обрыва научный исследовательский корабль «АТТИКА».
Давление на корпус обеих батискафов росло с каждым метром. Это показывали сами приборы на приборной панели обеих лодок перед глазами пилотов.
Пилоты вели переговоры друг с другом. Одна лодка с другой, обмениваясь данными, и контролируя друг друга. Так было положено по установленным обязательным командным правилам в совместных погружениях.
Я в это время смотрел на Ивашова Владимира. Тот был как ни свой. Его что-то снова сильно беспокоило. И вообще, он был с утра не на своем постоянно месте. Я только и знал, что ходил за ним следом. А тот, находясь в какой-то дикой панике, метался по всему судну. Он даже не замечал, словно меня и не обращал на меня внимания. Да и вообще никого, не замечая, налетая постоянно на все подряд то на косяки, то на идущих по верхней палубе рабочих корабля. Те его отталкивали в сторону со своей дороги. А порой даже ругались, на него. Но ему все было едино. Он с кем-то разговаривал все это время. Буд-то кто-то был рядом с этим русским тридцатилетним парнем.
Я хотел с ним с утра пообщаться, как сам планировал, когда расстались с любовным ложем и с Френсис Варшавски. Но тот исчез из своей каюты. И на полу были опять загадочные мокрые следы чьи-то голых небольших ног. Они шли прямо от его каюты к выходу на верхнюю палубу корабля. Я тогда же ломанулся наверх, но нашел Ивашова стоящим у правого борта судна и смотрящего вниз в синюю воду океана.
Я подскочил к парню и положил тому свою правую руку на правое плечо.
Я хотел было с ним заговорить, но…Тот вздрогнул, видимо, напугавшись, не ожидая меня. Дернувшись, отошел от борта. И уже стал смотреть куда-то вверх, в сторону парящего в воздухе одинокого кричащего над бурлящими внизу волнами альбатроса. Первого вставшего свое крыло и начавшего свою, как будто заново морской птицы не очень, то легкую жизнь.
Он произнес мне – Она была у меня.
— Кто, Владимир? — я спросил Ивашова –Может, хватит загадок. Кто был?
— Нагиса – произнес он мне – Ее сопровождали дельфины.
Он обернулся в мою сторону и заулыбался мне странной, какой-то не очень приятной загадочной улыбкой. И я вспомнил о тех мокрых следах на полу. Странным образом, похожие, именно на женские. Четкие, и красивые от красивых таких же маленьких ступней. Где четко вырисовывались и след и пальчики.
— Она пришла из океана. Нагиса обещала показать мне моих детей – он произнес. И я оторопел от его слов, даже не зная, что теперь и ответить.
Владимир был как безумец. Он был как одурманенный чем-то. В глазах было безумие. Но счастливое безумие. И он был в таком возбуждении и беспокойстве, что не находил теперь себе места.
Эти черные каменные острова и само место сводило парня с ума.
— Я видел «Арабеллу» на горизонте. Под всеми парусами – он мне вдруг неожиданно внезапно выдал – Там мой друг Дэниел и моя Джейн.
Это меня немного встряхнуло. Ведь я тоже вроде бы нечто схожее видел, до того как подошла моя любовница Фрэн сзади и не стала меня кадрить. Перед первой нашей любовной ночью в моей каюте.
Я вспомнил, но тут же отбросил этот бред, посчитав все это, как просто галлюцинацию. В жару и в океане, не то еще увидеть можно. Поэтому не придал даже сейчас этому должного значения.
Я подумал, не обкурился ли Ивашов чего-нибудь. Тут любили кое-кто побаловаться в моменты отдыха от вахты, иногда чем-то вроде травки. Разрешалось в меру допустимого. И не гнушался этим в принципе никто. Даже Френсис Варшавски и та созналась мне, что иногда в моменты одиночества от скукоты покуривала марихуану.
У нас такое не прокатило бы. Да еще под присмотром военных. Но тут, как оказалось можно. Как хорошо выпить, так и в судовом баре даже покурить. Расслабить свое так сказать сознание и снять трудовое в плавании напряжение. А Ивашов к такому пристрастился еще, когда, видимо, плавал на торговых в свое время иностранных с наемным экипажем судах. Это я вывел из его личного дела, когда просматривал его весьма разнообразную и достаточно уже богатую на приключения биографию русского моряка. Сначала Советский флот, потом гражданка, загранка, портовые рестораны и девки. В этом отношении как оказалось он был даже, покруче меня. Того еще бабника и полового проходимца. Сейчас даже и не скажешь, что Ивашов Владимир был таким. Это его последнее роковое плавание сильно изменило парня. Еще достаточно молодого. Даже не дотянувшего еще до сорока. Там дома его ждала молодая супруга, а он вот здесь со мной на этом американском научном исследовательском корабле «АТТИКА». Вся была еще жизнь впереди, а он был, вот теперь таким. Одержимым чем-то или кем-то. И, похоже, это было действительно реальностью.
— «Дэниел, Джейн» – произнес я сам про себя – «Нагиса. О том же говорила и Фрэнсис Варшавски. И они все здесь из-за этого. Военные же эти из-за золота некоего мистера Теодора Джексона. Я же из-за Ивашова Владимира, как этакая мамка-нянька, приставленный надсмотрщик за этим молодым полоумным от любви к какой-то сказочной мифической русалке тридцатилетним русским парнем. Не хилый вырисовывается такой Бермудский загадочный треугольник».

Погибельная бездна

Когда я вместе с Владимиром Ивашовым вошел в центр управления и связи с глубоководными лодками, то те уже были на отметке почти в три километра. И все еще погружались в черную кажущуюся бездонной бездну.
Они все еще шли вдоль каменной черной скальной стены и вертикально вниз.
Приборы показывали нарастание высокого мощного на их титановые корпуса водяного давления.
Сам уже капитан Джек Тернер вел переговоры с командой лодок. Рядом с ним стоял заместитель Френсис Варшавски, профессор биолог и океанолог Лари Браун. Сама Френсис стояла, чуть в стороне с группой своих ученых и тоже, не снимая свои в золотой оправе очки, внимательно и не отрываясь от экрана видеомониторов, следила за работой глубоководников и батискафов. Она была полностью сейчас в своей работе. И о любви и сексе не было даже речи. Я это прекрасно понимал, стоя рядом с Ивашовым Владимиром и поглядывая на него, как бы тот опять не захотел выскочить наружу и верхнюю палубу судна. У парня были опять напряжены нервы, но он держался. Я еле убедил его вернуться сюда. Так было нужно. Он должен был быть здесь. Может пригодиться, хоть какая-то его тут визуальная помощь. Настояла сама Френсис в его присутствии. И я, как и он, должны были в данный момент, подчиняться.
Я не хотел сейчас быть командиром. Да и как я, мог теперь вот так запросто отказать любимой своей американке красавице и ученой.
Батискафы «Аргонавт-1» и «Аргонавт-2» все еще падали вниз. И приближались, похоже, уже к самому дну самой громадной скальной пропасти.
Управляемые опытными пилотами, что ровно удерживали их при погружении одни напротив другого.
Где-то там внизу виднелся тускловатый приглушенный самой черной темнотой воды свет. Это светилась внизу своими яркими мощными лампами фонарями квадратная рампа «Jellyfish» — «Медуза». Она, видимо достигла уже самого дна и должна была там сейчас освещать все вокруг себя.
На корабельных часах было 13:20, когда оба батискафа достигли самого уже дна этой пропасти.
Затем началась сама работа. Лодки стали шарить вокруг над самым в топком грязном иле дном. Они разошлись в стороны и стали кружить по кольцевой, расширяя свой круг. Освещая дополнительно своими лампами и фонарями этот круг и освещая дно.
Френсис Варшвски, повернулась, к нам двоим, и остальным смотрящим на работу поиска двух «Аргонавтов».
— Мистер, Владимир Ивашов – она произнесла вдруг, обращаясь к нам обоим – Вы утверждали в своем рассказе, что передняя часть Боинга -747 упала в пропасть и должна быть где-то именно здесь? Она упала прямо под этой скальной стеной. Именно сама рубка управления и пассажирские салоны первого класса.
— И еще золото – добавил ей и всем Владимир.
— Именно в ней погиб ваш друг Дэниел, так? – продолжила она этот неожиданный и как видно не приятный для Ивашова допрос. Но Френ должна была спрашивать. Так как другие молчали. Даже присутствующие здесь военные и эти два НАТОвских штабных офицера, полковники Тобиас Старки и Стефан Керби. Эти два амеровских заядлых солдафона, просто наблюдали за нами и все. Возможно, они поручили ей вести этот расспрос, как старшей над научными сотрудниками на корабле.
Френсис Варшавски это делала сейчас внимательно и без какой-либо присущей этой одинокой сорокалетней ученой женщине стервозности и аккуратно, сдержанно и стараясь как можно мягче и не громко. Вероятно, стоящий рядом с Ивашовым я был еще тому причиной. Она посматривала и на меня своими синими в оправе золотых очков красивыми моей любовницы глазами.
На этот вопрос Владимир предпочел промолчать, а Френсис и не настаивала. Она отвернулась обратно к экранам больших видеомониторов.
— Он погиб в самой рубке – вдруг выдал достаточно громко, чтобы все услышали сам Владимир, глядя на мониторы.
— «Аргонавт-1» — произнес держащий с лодками батискафами связь сам капитан и шкипер Джек Тернер — Держитесь ближе к «Аргонавту-2» — он командовал парадом – Не торопитесь с поисками. У нас еще уйма времени. Мы ведь только начали.
Батискафы, как и само дно в районе поиска было отлично видно, и неожиданно обнаружились первые обломки самолета. Его одно большое крыло в двумя большими реактивными двигателями и масса более мелких сверкающих алюминием обломков.
И затем уже ближе к самой каменной скальной черной стене. И прямо под ней зарывшись в топкий ил почти до половины в глубокой выбитой своей тяжестью воронке, лежала оторванная полностью от целого корпуса голова пассажирского воздушного лайнера.
Покрытая, уже большим достаточным слоем и налетом морских осадков и грязным илом.
Кабина BOEING-747, рейса ВА 556 лежала в ровном положении, нырнув лишь носом в топкий грязный донный ил.
Внизу по бортам зияли чернотой квадратные иллюминаторы. А наверху была сама рубка лайнера Боинга. Там были окна пилотов. Кабина была разворочена внутренним сильным взрывом. Выбиты все иллюминаторы и вздуло вверх посередине саму крышу, местами оторвав от самого корпуса.
— Сдетонировали акваланга шестнадцатилитровые почти пустые без смеси баллоны – произнес мне негромко вслух Владимир. И по его правой щеке потекла слезинка.
Но он смотрел в экраны видеомониторов, не отрывая своих глаз.
— Как будто все было еще вчера – произнес он снова — Здесь погиб мой друг Дэниел. .
— «Аrgonaut-1» и «Аrgonaut-2». Я «АТТICA» — раздался, перебивая его голос, громкий голос капитана и шкипера «АТТИКИ» Джека Тернера — Надо обследовать это место — произнес по-английски и расставляя четко своей команде твердые приказы, капитан Джек Тернер – «Аrgonaut-1» и «Аrgonaut-2». Подойдите как можно ближе. Осветите лучше все вокруг и, черт возьми! — он руганулся – Опустите ниже «Медузу». Все же света маловато. Как считаете?
— Она на максимуме, капитан — произнес кто-то из операторов, что управляли световой глубоководной большой рампой.
— Добавьте еще света — произнес Джек Тернер – И ниже рампу.
— Что это? – крикнул один из операторов на пульте управления исследовательским корабельным центром – Это…это же…ребята это золото!
И все загалдели, увидев в лучах фонарей обоих парящих над самим дном батискафов и ламп самой зависшей над ними «Медузы», прямо в самом донном грязном иле слитки драгоценного металла. Тут в самой глубокой воронке и у носовой части погибшего воздушного лайнера все просто было усеяно сверкающими и переливающимися целыми слитками. При направленном на них свете ярких фонарей и ламп, они блестели желтым манящим коварным губительным отблеском.
Кто-то дико и громко истерично засмеялся, как сумасшедший. Кто-то крикнул –Вау! – восторгаясь тем, что увидел.
— Вот это да! Я понимаю, что не зря приплыли сюда! — произнес, подпрыгивая от радости на стуле у пульта управления и связи, капитан Джек Тернер — Это окупит все наши расходы за все плавание!
— И расходы на экспедицию — к нему присоединился радостный и чуть ли тоже скачущий как шут и дурачок на одном месте с ноги на ногу от нескрываемой радости, заместитель Френсис Варшавски этот профессор биолог и океанолог Лари Браун.
Раздались дружные после этого громкие радостные крики и овации себе самим любимым. Все просто забыли про все, увидев на океанском дне сверкающее погибельное для всех золото. И тут я все понял. Теперь надо было быть осторожным и всегда быть при оружии. Это все добром вряд ли закончится. Особенно, когда капитан судна выкрикнул всем – Мы все богачи! Все богачи!
Но, когда находят золото, сразу же расставляют определенные правила, приоритеты и акценты. Тут, как правило, кто-то находит, а кто-то теряет. И причем все и вместе с жизнью. Здравомыслие сменяется алчностью и безумием. Честь бесчестием. И ситуация стала критической и опасной теперь. Особенно для нас двоих. Так как мы становились вообще тут лишними. Мы не американцы, а посему тут чужие. Хоть и к нам уже тут многие привыкли.
Все это было обманчиво.
Но сейчас все на радостях забыли про нас. Забыли про Ивашова Владимира и про меня. Лишь Френсис Варшавски обернулась в мою сторону с радостными тоже своими большими в золотых очках синими глазами, глядя на меня и на Владимира.
Лишь военные молчали. Они что-то сейчас между собой обговаривали. Они нашли то, зачем приплыли сюда и что-то решали. Окружив, плотным кольцом, двоих своих главных офицеров, командиров полковников из Пентагона Стефана Керби и Тобиаса Старки, о чем-то негромко совещались, лишь изредка поглядывая на нас двоих. Это меня вообще насторожило и напрягло. Возможно, именно сейчас решалась моя и Владимира участь.
Золото было найдено. Сколько его тут было трудно сказать. По словам Владимира Ивашова должно было быть тонн десять. Но оно все рассеялось по дну, хотя внутри покореженного грузового отсека виднелась вообще гора
из золота. Оно при ударе о дно из аккуратно сложенных штабелей в деревянных ящиках, разбив их своей тяжелой массой, все рассыпалось. И его тут было много. Настоящая просто гора из сверкающего драгоценного желтого металла. То, был просто неслыханный настоящий златоносный морской клад.
Не знаю, все в отличие от меня и Владимира радовались такой неслыханной в их жизни удаче. Только не было радости, нам двоим. Я коснулся руки Владимира и тихо почти шепотом ему произнес – Военные, что-то против нас затевают. А может вообще против всей команды и капитана Тернера. Смотри.
И кивком головы указал ему на стоящих в кругу НАТОвцев.
— Вижу – тот мне тихо ответил.
Я показал руками, что нам тут, наверное, больше нечего делать. Мол, пусть радуются. А нам надо уходить отсюда и желательно обратно в свои каюты. Под защиту дверей иллюминаторов окон, переборок и стен.
— Придурки — тихо вдруг произнес он мне – Придурки гребаные. Им только это проклятое золото и было всем нужно. Я так и знал. Плевали они на нас и на всю экспедицию. Я так и думал. Только они его не получат. Это золото моего погибшего здесь товарища и друга Дэниела. Оно принадлежит только ему одному. Он им его так просто не отдаст. Ни им, ни этому чертовому мистеру Джексону. Здесь погибло столько людей. И они все здесь. Их тела и их души здесь. Это место принадлежит мертвецам. Это их все золото.
— Успокойся, слышишь – я произнес ему тихо и толкнул локтем в бок – Не тебе, ни мне все это теперь решать. Но нас могут услышать. И понять, что мы настроены не совсем, так как они сейчас. Не хватало, чтобы эти сейчас придурки услышали нас. С нами уж точно делиться этим золотом не станут. Мы тут лишние теперь.
Я боялся, что кто-то да услышит нас. Хотя не все разбирались в русском языке, но кто его знает. Тут и без знаний языка все было ясно. Если будут убивать, то язык роли никакой не играет.
Сейчас тут в этом большом напичканном компьютерной высококачественной техникой и радиосвязью корабельном помещении стоял настоящий ураган восторга и эмоций. Кое-кто из самой корабельной команды, сбегав в корабельную столовую, оттуда принесли несколько бутылок шампанского и большие стеклянные стаканы. Они принялись праздновать прямо здесь, как говориться, не отходя от кассы свой безумный радостный праздник. К ним присоединились, забыв даже зачем вообще здесь сами все ученые вместе с со своим начальником Френсис Варшавски и Ларри Брауном.
Нас просто в этом общем гвалте радостного безудержного и безумного шума никто не видел и не слышал. Все были увлечены сверканием желтого колдовского металла, до которого им пока еще не дотянуться. И даже еще руками не потрогать. Его надо было суметь с такой глубины еще поднять.
Растолкав локтями празднующих успех своих обезумевших от радости и счастья коллег, к нам подошла сама Френсис Варшавски. Она глянув искоса на Ивашова Владимира, почти впритык своей пышной женской грудью прижалась ко мне.
— Ну как? — произнесла она мне – Все радуются успеху, Вам двоим только что-то не радостно.
— Чему тут радоваться — произнес ей Ивашов Владимир — Я знал, что вам было нужно. Вас всех сюда за этим и отправили.
— Ну, не совсем все так, Ивашов – произнесла она ему – Эта экспедиция не только одно лишь золото. А ваш столь захватывающий зажигательный рассказ о какой-то русалке из океана и дочери Посейдона. Этакой волшебнице Богине, влюбленной в вас.
Она сдавлено ехидно хихикнула.
— Не знаю почему, но эти из наших верхов отправил нас сюда все проверить – она произнесла – Мы просто сидели без дела, а платить нам надо. Вот мы и здесь. Но теперь наша пожизненная зарплата вместе с пенсией, вон там среди этих лежит обломков самолета. Для каждого целое состояние. И к черту всю эту работу. К черту. И теперь все правда и уже реальность и не сказка.
— Оно и видно, Френ — уже я ей произнес – Тебя, такую прагматичную и упертую в науку женщину это золото тоже свело с ума. Не ты ли недавно меня предупреждала об вероятной опасности если найдем это золото. Вон о тех военных, что глаз не могут оторвать от золотых слитков в океане.
– Что ты имеешь в виду, любимый? – произнесла мне Френсис Варшавски – Ты все понял не так. Да, я говорила тебе и предупреждала. Ну и что. Просто теперь есть повод отметить это все как-то еще иначе. Сейчас самое время забыть про все на свете.
Она, была пьяной. У любовницы и красавицы американки ученой заплетался язык. Это было видно. Сейчас ей что-либо объяснять и доказывать было бессмысленно, хоть стервой она была порядочной. Но уже ручной и милой, когда был я, и была близка постель.
Видно из столовой и корабельного бара принесли не только одно шампанское. Вполне возможно, будет сегодня еще и гулянка на весь Тихий океан. Раз сам капитан и шкипер «АТТИКИ» Джек Тернер поддержал весь этот разгульный праздник. Был повод. Что ж пусть гуляют. А мне нужно было доложить, как положено русскому разведчику по своему особому телефону в центр. Ну и готовится к самому возможному и худшему. Я тогда еще не знал, что будет у меня и Ивашова Владимира впереди.
Френсис положила мне правую руку на грудь и поцеловала прямо в губы. Хоть и пьяная, но все же невероятно нежно и мягко, как только может это сделать женщина.
— Уж шибко все идет как-то ровно и гладко. Я в своей жизни первый раз такое вижу, чтобы вот так и без чего-то плохого. Вот так легко без каких-либо препятствий – произнес я ей, оторвавшись с трудом от такого любовного хоть и пьяного и бесстыжего ее поцелуя.
— Нет, все совсем не так, любимый мой – она, сверкая своими синими из-под золотых очков красивыми опьяневшими от шампанского влюбленными глазками, произнесла мне – Русский мальчик, ты просто завидуешь всем нам. Вы все завидуете нам. Завидуете Америке и нашей свободной жизни. Нашей стране с большими возможностями в отличие от вашей, где все совсем не так. Ведь так, милый? И я хочу забрать тебя с собой в Америку. Я покажу тебе ее. Ты не пожалеешь, гарантирую.
Ивашов смотрел искоса на нас и не знаю, о чем сейчас думал. Но Френсис было ровным счетом насрать на все сейчас. Даже на своих, что вероятно тоже были привлечены ее таким разнузданным и отвязанным пьяным поведением.
— Это отдельная вообще тема, любимая – я ей произнес — И к тому, что сейчас тут твориться, не имеет никакого отношения.
— Ну, почему же? – она произнесла мне – Думаю, именно все сейчас так.
— Как правило, такое счастье идет рука об руку с таким же несчастьем. Как бы эта радость не вылилась всем в большое горе – произнес я ей.
— Ладно – произнесла Френ мне – Обсудим все эти радостные для всех события этой ночью.
Она отвернулась от меня, круто вильнув своей широкой полненькой женской попкой и исчезла опять в толпе празднующих сладостную и радостную сейчас победу.
А тем временем, капитан и шкипер Джек Тернер, засадив на радостях еще один стакан шампанского, спихнув со стула, и вытолкнув от пульта одного из операторов, сам принялся переключать видеоэкраны камер на батискафах, то приближая, то удаляя четкие идеальные изображения руин зарывшегося в донный ил носовой части самолета.
— «Аrgonaut-1» и «Аrgonaut-2»! — он прокричал по радиосвязи на батискафы — Молодцы, ребята! Мы все отлично поработали! Мы просто все молодцы! — он отставил пустой стеклянный стакан в сторону и скомандовал – Теперь за дело!
Все замолчали и уставились на два парящих среди золота и у огромного обломка кабины BOEING-747 глубоководных батискафа «Аргонавт-1» и «Аргонавт-2». Оттуда раздавались по рации радостные голоса и тоже крики безумного дикого восторга.
— Бадди, Дэвид. Рэй, Коллин – произнес капитан Джек Тернер своим в лодках пилотам – Пора браться за дело. Используйте кузов батискафов и гидравлические манипуляторы. Нужно собрать сколько войдет.
— «АТТICA» — прозвучало на английском — Это «Аrgonaut-1». Позвольте, босс – произнес, кто-то оттуда из пилотов — Нам с таким грузом не подняться наверх. Тут нужна наша трюмная большая сеть и веревочный кошель.
— И, правда, парни — им ответил Джек Тернер — Что-то я на радостях, то, не до оценил, все возможные риски.
Он повернулся быстро и энергично на стуле и произнес, двоим морякам и рабочим «АТТИКИ», чтобы те экстренно рванули в корабельный трюм и все приготовили. Затем на стреле бортового крана спустили специальную именно для этого предназначенную большую нейлоновую очень прочную плетеную сеть вниз к батискафам.
— Ждите — произнес пилотам глубоководных лодок Джек Тернер – Не важно, сколько займет это времени. Ждите. Нужно сегодня хоть что-то уже поднять. Остальное сделаем завтра. Время уже 17:50. Много ушло на ныряние. Еще вам нужно подняться обратно. А это не менее пары часов. Завтра чуть свет начнем снова.
— Сумасшедшие — произнес я Владимиру — Добром это точно не закончится.
Я посмотрел в той большом корабельном исследовательском центре и помещении напичканном аппаратурой и электроникой на стене часы. И вправду, было уже много времени. Но никто даже не обратил на это внимание. А время уже было вечернее. День мгновенно как-то пролетел. И клонился к завершению. Скоро уже должно было темнятся. И действительно нужно было сворачиваться на сегодня.
Но мне было сейчас наплевать на все это. Теперь речь шла уже о нас и нашей вероятной безопасности. Моя задача уберечь Ивашова Владимира от опасности. Это приоритетная моя была задача. Предупреждение Фрэн и вообще вся эта накаляющаяся с нахождением огромного количества золота убедила меня в этом. Мы были здесь чужими и лишними теперь. Нужно было что-то решать и делать и мне и Владимиру. Признаться мне сейчас уже было не до ночи с американкой любовницей. Эти НАТОвские военные, что-то здесь давно замышляли. И все эти условности и договоры наших с ними это все ни о чем сейчас не говорило. Корабль был конкретно нацелен скорее на поиск того, что сейчас нашел, а не на научную работу. И если команде удастся поднять это проклятое золото покойников, она бросит уже все и пойдет обратно домой или даже на военную какую-либо американскую в Тихом океане базу. И если меня и Ивашова не убьют и не выбросят за борт, то нас увезут туда пленниками. И еще неизвестно, что хуже, для нас обоих, плен или смерть. Хотя мы уже были в лоне самой, как видно смерти. Здесь среди этих обломков воздушного упавшего в океан лайнера. За все это говорило тут все. Черные, торчащие как рога на башке дьявола из океана и воды эти мертвые голые без морских птиц скалы. И обследованная до этого погружения вся огромная рифовая лагуна. Без рыб. Только видели одну загадочно появившуюся и заплывшую сюда с океана рогатую манту. И то не совсем ясно, кто это был вообще. Может сам морской дьявол следил за нами.
Как видно не совсем все сходилось с рассказами Ивашова. Были и ощутимые не состыковки. Владимир и признавал, что когда он тут побывал тут, все было немного иначе и вообще по-иному. Это его сильно сейчас пугало и он паниковал. Он хотел бежать отсюда и бежать как можно быстрее.
Было удивительным, но даже тут, на глубине в этой кромешной темноте, что была на видеоэкранах видеокамер батискафов, не было вообще ничего. Ни намека на хоть какую-либо морскую жизнь. Ни моллюсков, ни глубоководных полипов и актиний. Рыб, звезд и прочего. Что было при нырянии к «КАTHARINE DUPONT». Там было несколько все иначе. Там еще была хоть какая-то жизнь. Но здесь просто черная пустота и просто вода и все. Но это уже не волновало никого. У всех крыша поползла от вида такого количества сверкающего в лучах яркого света фонарей и ламп золота. У корабельной обслуги, матросов, техников судна и самих ученых. У капитана судна Джека Тернера. И у амеровских военных.
Неизвестно, сколько бы продолжалась эта громогласная неуправляемая безумная оргия, если бы вдруг кто-то не вскрикнул, напугав всех, и прокричал — Смотрите!
Это заставило всех мгновенно отрезвиться от золотой лихорадки и прийти на время в себя.
На одном из больших видеомониторов что-то быстро промелькнуло. И это был не дефект видеоаппаратуры. То было там в самой воде на такой большой более 3000-4000 метров глубине. Оно не походило на глубоководную акулу. Или кальмара. Это было нечто иное, темное, как черная тень. Словно черный силуэт, стараясь не попадать в свет ярких ламп и фонарей ни «Медузы» ни батискафов. Оно пряталось и хотело быть пока незримым и невидимым. То, что было, было явно разумным.
— О, Бог мой! – прокричал кто-то из пилотов одного из батискафа, а за ним второй вместе с напарником – Это здесь в воде! В воде, капитан!
— Что, черт возьми, там, вы увидели?! — проорал в радиорацию, мгновенно трезвея от этих громких панических криков, капитан и шкипер научного исследовательского судна Джек Тернер — «Аrgonaut-1» . Это «АТТICA»! Бадди, Коллин! — он произнес поименно – «Аrgonaut-2». Рэй, Дэвид!
— Человек! – кто-то произнес напугано – Человек в акваланге!
— Какой еще человек?! — возразил профессор океанолог Ларри Браун – Здесь и на такой глубине! Откуда ему взяться! Это рыба!
— Рыба! – произнесла, смеясь и возражая своему пьяному ученому коллеге, все еще тоже пьяная от хорошей дозы спиртного профессор биолог и океанолог Френсис Варшавски – Скорее глубоководная акула или кальмар!
Неизвестная сущность, как бы выскользнула из самой темноты за пределами яркого освещения. И, буквально, на минуту, все увидели, длинный гибкий в свете ярких ламп и фонарей батискафов, висящей сверху осветительной рампы «Медузы» сверкающий рыбий в чешуе хвост. С широким хвостовым полупрозрачным с шипами иглами пятнистым плавником. Она нырнула снова в черную темноту и толщу воды за пределами падающего вниз и по сторонам яркого света от фонарей и ламп батискафов и висящей над ними на кабелях и тросах квадратной большой рампы под названием «Jellyfish» -«Медуза».
Как оказалось, это было еще не все. И это нечто или загадочное морское неизвестное науке существо было не одно здесь.
Появились и другие. Они были теперь смелее и не боялись яркого света. Свет их только привлекал. Наверное, манил к себе.
Попав в мощное круговое освещение, все эти тени, и силуэты превратились в некое подобие живых людей. С длинными руками. Головой. С гибким похожим на человеческое вверху телом. Но только вверху. Мускулистым и сильным. Раскрашенным в пятна и черные полосы, желто-зеленого оттенка. Ниже с неким рыбьим хвостом, по бокам которого в стороны отходили еще какие-то с боков похожие на длинные щупальца отростки и плавники. На голове было некое подобие человеческих волос. Тоже зеленого цвета. Что развивались длинными вьющимися прядями в самой черной воде. Эти все существа имели на себе золотые сверкающие различные украшения. От венценосных на головах корон, до ожерелий и браслетов на своих руках с перепончатыми пятью пальцами.
Их было много. Не меньше десятка. А возможно, и гораздо больше. И они закружили вокруг яркого потока света свисающей на длинных толстых кабелях и тросах проводах осветительной большой рампы. В аккурат над самими глубоководными лодками батискафами. Стараясь держаться ближе к самой темноте.
— Матерь Божья! — произнес, не сдерживая своего потрясения и ужаса, сам капитан и шкипер Джек Тернер, окончательно трезвея от увиденного и самого ужасного потрясения. В тот момент протрезвели многие.
К экрану одного из видеомониторов с идеальным пиксельным разрешением прорвались, расталкивая других, сами военные во главе с полковниками Тобиасом Старки и Стефаном Керби.
— Вот, черт! – прокричал, кто-то из одного батискафа по рации. Потом другой и из другой глубоководной лодки – Кто это?! Русалки?!
Тут были особи обеих, как видно полов. Было отчетливо видно, то женскую торчащую вперед с сосками грудь, то широкую мужскую.
Существа, увидев под собой плавающие «Аргонавт-1» и «Аргонавт-2», устремились к ним. Они, буквально облепили своими полурыбьими телами, обвив своими странным образом вытягивающимися во всю неимоверную длину гибкими как у осьминогов или кальмаров щупальцами весь корпус обеих глубоководных лодок. Схватившись своими, похожими на человеческие, полосатыми в рыбьей чешуе руками. За все торчащие на корпусах глубоководных лодок, выступающие прикрученные и приваренные электро и газо-сваркой детали. Заглядывая, видимо в сами оконные из кварцевого толстого стекла круглые иллюминаторы обеих батискафов.
Камеры показывали их похожие на человеческие лица, но с большими практически бесцветными прозрачными, как стекло глазами и острозубым большим ртом.
— Нагиса! — прошептал в ужасе и шоке от увиденного, Ивашов Владимир. Он отшатнулся напугано назад и стал пятиться. А следом за ним и я.
В одной из камер с корпуса одного из батискафов зафиксировалось четко лицо и голова морского неизвестного, ни одной науке, но явно разумного существа. И Владимир узнал его.
— Дэниел! — он произнес, напугано и в ужасе. Сам, пятясь, налетая на стоящие за ним стулья. И чуть через них, не падая, так дошел до противоположной мониторам и пультам управления и радиосвязи стены, Уперевшись в нее. Дальше пятиться было уже некуда.
Я последовал за ним сам потрясенный не меньше всех увиденным.
Звуковые сенсоры батискафов зафиксировали какие-то странные громкие щелкающие звуки. Возможно, это разговаривали эти зеленые полосатые морские пришельцы. Сложилось такое впечатление, что они пытались завязать некий звуковой разумный контакт с людьми и пилотами в батискафах. А может они между собой так переговаривались и только. Не знаю, но…позднее я понял. Они хотели предупредить катастрофу и спасти тех, кто был на этой губительной катастрофической и опасной для человека глубине.
Затем, раздался, стремительно нарастая в самой воде и непонятно даже откуда-то странный гулкий раскатистый шум. Он и спугнул всех этих русалок, которые поспешили быстро и в панике как напуганные ретироваться из этого места. Этот шум превращался в оглушительный непрекращающийся гул. Гул в самой воде или самой даже воды.
— Что это, черт возьми?! – произнес громко в радиорацию капитан корабля Джек Тернер — «Аrgonaut-1» и «Аrgonaut-2»! Это «АТТICA»! Выйдете на связь! Немедленно на связь!
— «АТТICA»! Прием! Я «Аrgonaut-1» ! — прозвучало в радиорацию с одной из лодок батискафов – Что это за гул такой, кэп?! Мой батискаф весь трясется, корпус вибрирует! Землетрясение, что ли, кэп?! Мои звуковые датчики просто зашкаливают! Падает водяное давление! Быстро падает! Становиться опасно! Опасность резкой декомпрессии и опасность внутреннего взрыва внутреннего корпуса лодки! Что, черт возьми, вообще происходит! Опасное положение! Иду на всплытие!
— «АТТICA»! «АТТICA»! Я «Аrgonaut-2»! Я тоже всплываю. Поднимайте осветительную рампу! Она нам мешает! Мешает всплытию!- раздалось по связи с другим батискафом.
— Быстро рампу поднять! – проорал капитан корабля Джек Тернер и, оставив сидеть здесь своих техников наблюдателей, бросился наверх на саму рабочую палубу судна. За ним все остальные. Остались лишь здесь военные и два НАТОвских полковника. Я и Ивашов остались здесь же. Мы стояли у стены, словно на расстреле и не двигались. Лишь переглядывались с военными американцами. Я за поясом держал свой без кобуры под одеждой полностью заряженный 9мм ПМ «МАКАРОВ». Те все были всегда и тоже вооружены.
Здесь еще оставались другие люди. Те, кто подолгу своей службы, должен был здесь находиться. Но они на нас не обращали сейчас внимание. Все, протрезвев, мгновенно от экстренной аварийной ситуации были в трудовой и боевой активности за пультами управления и связи. Но большая часть команды вместе с учеными во главе с Френсис Варшавски и Лари Брауном, вылетела вся наверх на верхнюю палубу «АТТИКИ», наблюдая воочию за подъемом осветительной большой рампы «Медуза» и всплытием двух батискафов «Аргонавт-1» и «Аргонавт-2».
Буквально через минуту в центре управления прозвучало по громкой связи – «АТТIКА»! АТТIКА»! Что, черт возьми, творится?! «Аrgonaut-1» теряет остойчивость! Что происходит?! Плотность воды падает! Вода нас не держит! Мы падаем!
— «АТТIКА»! Это «Аrgonaut- 2»! Мы тоже падаем! – прозвучало следом за первым сообщением со второго батискафа.
Оба батискафа рухнули прямо на песчаное дно, воткнувшись днищами корпусов в топкий грязный ил и завязнув в нем как в болоте. Это показывали видеокамеры с подвешенной осветительной рампы «Медуза» и с самих батискафов.
Сама вода по непонятным причинам перестала в своей водной толще удерживать их стальные из титана тяжелые тела. Только осветительная большая подвешенная на стальном тросе и кабелях рампа «Медуза» осталась висеть в этой не поддерживающей ничего водной пустоте.
А затем, произошло следующее. Но куда убийственней и ужаснее. Вода перешла от разряженного молекулярного состояния к просто невероятному сильному и плотному молекулярному сжатию. За какие-то доли секунд, она сжалась с невероятной сокрушительной силой. Наращивая молниеносно свою плотность. Куда большую, чем была до этого, совершенно не равноценной заданной глубине. Раздавливая все, что только попало в этот радиус своего поражения. Такое давление воды могли выдержать только черные каменные потрескавшиеся от времени стены глубоководной пропасти, но только не лежащие и завязшие в топком донном грязном иле вместе с людьми две глубоководные лодки батискафы «Аргонавт-1» и «Аргонавт-2».
Под ужасающие безумные напуганные крики погибающих пилотов глубоководных лодок, их из прочного титана внешний цилиндрический и внутренний сферический корпуса были, буквально сдавлены со всех сторон, как в клещах. Силой многотонного мощного пресса и таким чудовищным самой воды давлением, какого их расчетные конструкционные данные были не в состоянии выдержать. Даже донный ил в этом месте был превращен в плотную похожую на затвердевший застывший мгновенно цемент однородную сплошную массу этим сокрушительным водяным давлением. «Аргонавт-1» и «Аргонавт-2» были расплющены и взорвались как две начиненные взрывчаткой бомбы, убивая внутри себя четверых своих опытных и единственных пилотов. Мгновенно с лодками пропала связь и наступила гробовая тут же тишина.
Вместе с батискафами погибла и осветительная большая квадратная подвесная глубоководная рампа «Jellyfish» — «Медуза». Взорвались все ее видеокамеры и все фонари и лампы, превращаясь в мелкое битое стекло, а рама в сплющенный бесформенный кусок железа. Она оборвалась, падая вниз на твердый как асфальт, спрессованный невероятным водяным давлением донный грязный ил. Даже кабеля и сам ее оборванный трос в месте обрыва и вверх на десятки метров были сплющены в лепешку.
Точно также, стала мгновенно грудой сплющенного железа вся носовая часть вместе с пилотской рубкой погибшего BOEING-747, рейса ВА 556. Крыло с двигателями и другие куски алюминия от разбившегося самолета. А само лежащее на дне золото просто превратилось в мелкую золотистую пыль, что расселась и растворилась в самой темной воде и потом просто села на само дно глубоководной пропасти.
— «Аrgonaut-1»!«Аrgonaut-2»! Это «АТТICA»! — орал как сумасшедший, не переставая во всю свою глотку капитан и шкипер научного исследовательского судна Джек Тернер, влетев обратно в научный исследовательский центр, вместе с несколькими людьми, оставив остальных паникующих своих людей там наверху. Видимо уже осознавая и понимая всю теперешнюю кошмарную смертоносную пагубность этого глубоководного рокового погружения.
— «Аrgonaut-1»!«Аrgonaut-2»! Выйдите на связь! Немедленно на связь!- он заорал снова как ненормальный и свихнувшийся от такого дикого ужаса человек.
Но все было бесполезно и бессмысленно. Он орал до тех пор, пока подошедший к нему НАТОвский полковник подводник ВМС США Стефан Керби, не вырвал из рук сам микрофон, а остальные военные не схватили и не оттащили от пульта управления и радиосвязи ополоумевшего от потрясения и ужаса капитана и шкипера корабля «АТТИКА» Джека Тернера.
— Теперь, все командование мы берем на себя! – произнес, командуя всем громко второй военный, офицер полковник ВМС США в прошлом летчик морских сил с именем Тобиас Старки – Все подчиняются беспрекословно и исключительно только нам.

***
Я был теперь все время при оружии. Держа теперь при себе все время свой пистолет. Походу все покатилось кувырком с гибелью пилотов, двух батискафов и практически всей основной дорогостоящей корабельной видеоаппаратуры. После этой кошмарной ожидаемой, но по легкомыслию и алчности допущенной катастрофы весь корабль точно умер. Было тихо. Но «АТТИКА» двигалась по океану. Кто-то ей сейчас управлял. Наверно, эти сами военные из Пентагона. Подчинив под ружье всю команду судна, и заставив таким образом работать на себя.
Я не знаю, что было бы со мной или с Ивашовым, если бы мы сейчас не сидели здесь у себя в каютах безвылазно и не попадись всем на глаза. Это был захват корабля. Пиратский захват.
Мы заняли каждый свою оборону, сейчас безвылазно отсиживаясь в своих каютах, ожидая любых неприятностей.
Нас, как ни странно, пока никто не арестовывал и вообще даже не беспокоил. Но толи еще могло быть.
Командование на себя взяли эти два НАТОвских офицера. Окружив себя вооруженными до зубов военными из своей команды. Они даже все переоделись в специальную черную спецов и амеровских коммандос форму. Вооружились винтовками и ружьями, что были на борту корабля и в их полном распоряжении. На «АТТИКЕ» было объявлено чрезвычайное военное положение.
Весь научный исследовательский корабль «АТТИКА» стал этаким плавучим военным объектом и для всех нас тюрьмой.
У меня побывала Френсис Варшавски. Она как сумасшедшая с вытаращенными своим синими глазами и без своих в золотой оправе очков, буквально прямо с дверей залетела ко мне. И закрыв спиной мою в каюту дверь, кинулась мне на шею, рыдая.
— Мне страшно, Дмитрий — произнесла навзрыд, она, обливаясь слезами – Они убили капитана Джека Тернера. Тот сошел с ума, и собирался удрать с корабля. Он хотел спустить надувной моторный катер, и был убит с двумя членами из своей судовой команды при попытке к бегству.
Мы попали в западню. Мы все не там, где должны быть и он это первый понял после того как погибли его люди из подводного экипажа вместе с батискафами. И теперь весь корабль это знает. И они его убрали. Они сами сейчас как ненормальные и сумасшедшие. Лари Браун на стены лезет.
Кругом паника и тихий ужас, любимый. Что мне делать.
— Успокойся, Френ? – я спросил свою любовницу — Это все, те два полковника из Пентагона?
— Военные – произнесла она мне – Теперь они командуют здесь всем и превратили это судно в плавучую тюрьму. У них приказ.
— Что? – я удивленно спросил ее – Какой еще приказ.
— Из их главного в Вашингтоне штаба – произнесла мне моя любимая американка ученая Френсис Варшавски – Они получили приказ. Из Пентагона. Я знаю. Они плюнули на это золото, и теперь выполняют главную свою поставленную задачу. Им нужна она.
— Кто она, Френ? — произнес я удивленно –Ничего не понимаю вообще.
— Эта морская Богиня Нагиса — она мне ответила — Поиск золота это была вторая задача. Но она не получилась, и они снова приступили к выполнению первой. Это распоряжение самого Теодора Джексона и военных из Пентагона.
— Вот черт! – я произнес – Мы все в опасности значит.
— Особенно твой коллега Владимир — произнесла Френсис – Они давно охотятся за ней и он для них как приманка. Ты их сам видел. Они эти существа существуют. А у этих военных есть здесь на борту корабля специальная ловушка. И они теперь вольны ее применить. Они хотят выбраться отсюда. И считают теперь это единственным выходом. Но для этого нужно им поймать одного из этих морских существ. И желательно ее.
— Ловушка? Какая еще ловушка, Френ? — я спросил напуганную любимую.
— Не знаю точно – ответила Френсис Варшавски, прижавшись головой и всем телом ко мне — Что-то вроде электронной вакуумной клетки. Не знаю точно. Но ее загрузили в специальном военном порту сюда на борт и в грузовой трюм корабля. Что-то электронное и, наверное, ужасное. Мне страшно, Дима – Френ обратилась так по имени ко мне сокращенно. Я ее так научил.
— Вот вам ваше золото — произнес я ей – Вот во что все в конце то концов вылилось. И я попал сюда тоже как последний дурак. Был приказ, но я мог его обжаловать и не быть сейчас здесь на этом вашем судне. Но согласился. Вот идиот. Меня заманил сюда мой любимый Тихий океан. Будь он теперь неладен. И мое неверие во все потустороннее и неизвестное.
— Как и я. И я тоже дурра — произнесла мне Френсис — Я могла тоже отказаться. Но мне обещали повышение по карьерной лестнице, и целую за это плавание свою научную лабораторию от моего института биологии и океанологии во Флориде. И я купилась на это.
— Но не случись такого, то я бы тебя никогда не встретил, девочка моя – произнес я Френсис – Что я сейчас вообще несу? — я сам себе задал такой вопрос, думая, что женщин много, а я один такой. И на мой век и так хватило бы. И что я влюбился в эту чертову красавицу американку. На свою же беду и голову. Но теперь это было не важно. Что я, что Фрэнсис попали оба в переделку вместе с этим Ивашовым. И подумал сейчас о нем. О том, как он там в своей запертой каюте. Без оружия и рассчитывающий, теперь только на свои молодые силы.
— Нам отсюда так просто уже не выбраться. Мы даже не знаем сейчас, где находимся сами — произнесла Френсис Варшавски.
— Не понял, Френ? — я опять был удивлен ее ответом.
— Этот лиловый туман – произнесла она мне – Мы не в этом мире, любимый. И неизвестно сможем ли вернуться как Ивашов обратно. Нам нужна самим эта его Нагиса. Мы должны поговорить с Владимиром. Ты должен поговорить с ним и что-то предпринять, пока эти чокнутые военные не натворили чего похуже. Теперь только он сможет нам помочь. Больше нам не на кого рассчитывать.
В это время постучали в каюты дверь.
Я посмотрел в глазок двери. Там стоял полковник ВМС США летчик и штабной офицер Пентагона Тобиас Старки. И как видно один. Но я не мог решиться открыть свою дверь. Отпихнув Френсис Варшавски за свою спину, я стал ждать.
Тот постучал еще раз и произнес мне стоящему за этой дверью – Я знаю, коллега – он так начал интересно – Я знаю, вы в каюте и стоите за дверью. Не делайте глупостей и откройте мне. Это в ваших же интересах, коллега. Я без оружия. И я пришел с вами поговорить.
Френсис закрыла рот своими руками. Она была в ужасе и не знала, куда деваться сейчас.
— Френсис Варшавски у вас, я знаю — произнес он мне через дверь – Я видел, как она заскочила к вам. Но ее никто не тронет. И она мне не помешает поговорить с вами, если не станет вмешиваться в наш личный разговор между двумя военными офицерами разных держав.
— Хорошо – произнес я, показывая Френсис, взять себя в руки кивком своей головы, успокоиться и сесть на мою кровать и ближе к иллюминатору.
Я открыл осторожно свою в каюту дверь и из приоткрытой двери осмотрел полковника Тобиаса Старки.
Тот стоял, опустив обе руки вдоль туловища и своей военной черной спецформы. Форма не имела нашивок. Все здесь военные и так знали друг друга. Свои звания и, кто над кем командир. Поэтому в знаках отличия не имелось смысла.
— Хорошо, проходите – я сказал ему и отошел от двери, впуская к себе военного.
Тобиас Старки окинул каюту своим быстрым военного взором карих пронзительных и почти не моргающих глаз, бросив взор и на сидящую уже на постели у оконного круглого иллюминатора, ученую и мою любовницу американку Френсис Варшавски.
— Мне вести разговор, стоя или все же предложите мне присесть, хоть куда-то? – спросил он у меня.
— Да, пожалуйста, вон садитесь на тот стул — произнес я ему, указывая правой рукой на стоящий у прикроватного столика стул, сам закрывая плотно дверь на замок и поправляя сзади за поясом и ремнем своих штанов свой 9мм ПМ «МАКАРОВ».
— Ну, с — я произнес ему – О чем будет беседа? Надеюсь, присутствие дамы нам не помешает?
— Совсем нет – произнес полковник ВМС США летчик и штабной офицер Пентагона Тобиас Старки – Это касается и ее тоже.
— Сразу начну с того — произнес Тобиас Старки — Вы верите в чудеса?
— Ну я уже недавно видел нечто, что можно назвать чудесами, и не раз уже – произнес я ему – Так что можно, что сказать именно так. Хотя ранее я не был таким легковерным во всем, что касалось некоего чуда.
— Я тоже – тот ответил мне — И, тем не менее, мы стали заложниками такого чуда. Хотя, что кривить мы все здесь именно из-за этого. Мы здесь скажем прямо по вине вашего подзащитного друга и теперь даже приятеля Ивашова Владимира.
— В смысле? – я произнес, не совсем понимая намека – Объясните.
— Мы попали во временной межпространственный карман, если говорить словами ученых, а не военных. Но особенный карман. И все завязано на вашего подопечного Ивашова Владимира. И сейчас мы осознали, что нам так просто отсюда не выбраться. Мы должны убить Ивашова Владимира – произнес полковник Тобиас Старки – Это все из-за него. Это он втянул нас в эту заварушку. Он опасен. Кто знает, что произойдет завтра или даже уже сегодня. Если у нас ничего не получиться, тогда….
— Не гоните коней, полковник – произнес я несколько даже агрессивно и напористо – Вы думаете, я вот так позволю вам это сделать. Во первых, он русский как и я. Во вторых, он мой подзащитный. И я приставлен нашими, и штабом ВМФ РОССИИ сторожить и охранять его покой, жизнь и здоровье.
Он промедлил с ответом.
Френсис хотела, что-то вставить, но я категорически дал ей понять, что пока не время открывать свой милый красивый женский ротик. И произнес сам — Что тогда? – я буквально набросился на него –Что?
— Нам придется это сделать, согласитесь, вы или нет – произнес офицер Пентагона – Не взирая, на ваши все личные и государственные приоритеты. Но лучше было бы, если бы да. Так было бы лучше всем. Это в ваших же личных интересах. Несмотря, на ваш долг русского офицера. И то, что он ваш подзащитный.
— Объясните, вообще, к чему вы клоните, полковник? И чем он вам мешает? – спросил я Тобиаса Старки.
— Его связь с морским монстром или неким существом по имени Нагиса – произнес полковник Тобиас Старки — Мы находимся сейчас в мире этой толи русалки, толи дриады и Богини Тихого океана.
— Вы, мне все же казались реалистом и кажется, военные не особо верят в такое. Во всякую ересь и чепуху — произнес я ему.
— А вы, нет? – произнес Тобиас Старки – До сегодняшнего дня было преимущественно так. Но вы, как и я, были тоже свидетелем всего, что тут произошло. Не может такого быть, чтобы вы стали отрицать все это. Лиловый туман, умная или кем-то управляемая вода, изменяющая свою молекулярную структуру и массу, уничтожившая и убившая два наших батискафа, растворив в пыль все золото. И то, чего, вы, уж точно не знаете, мой коллега по оружию.
Тобиас подсел ближе ко мне и молчавшей, как рыба Френсис, пододвинув свой стул к кровати.
— Даже ваша близкая любовница и подруга, хоть и ученая с высшей степенью своей учености и звания. И то этого не знает – он, снова, пристально посмотрев на Френсис Варшавски, продолжил – Мы не только не в этом мире. Но вообще застряли между мирами. А если быть точнее, как вы сами того желали знать. Мы в самой голове вашего коллеги Ивашова Владимира. Где-то внутри его мозга. В его мыслях и фантазиях умирающего от рака еле живого человека. Тот Ивашов, что здесь, это не настоящий Ивашов Владимир. В отличие от нас с вами. Виной всему его роковая безумная нерушимая любовь к морскому существу и его такая же нерушимая и неразделимая с ним тесная связь как некое одно целое. Это оно создало, этот чертов ловчий для нас всех карман. Этот капкан. И в его мозгу и голове. Если он еще тогда смог выбраться из него. Оно отпустило его. То теперь вряд ли это уже сделает. Ивашов нужен ему или ей, черт знает, кто это вообще. И если мы не выберемся отсюда нам полный конец. Представьте, если до этого он возьмет и умрет. Что тогда? Вот и думайте теперь, как нам быть.
— Вы хотите сказать, что Ивашов не реальный. Он что, призрак, что ли? — я произнес и даже засмеялся – А мы тогда, кто вообще и какие? — я добавил Тобиасу Старки.
— Ужас! — вырвалось у молчавшей как набравшей воды моей любовницы ученой Френ Варшавски – Дима! Что он говорит?
— Как вам такая наука, ученая коллега? Вы же хотели все изучить и все узнать. Достичь непостижимое. Изучить все это. Или не так? — произнес, глядя прямо в глаза, Френсис Варшавски, военный полковник из Пентагона – Но все пошло не так как нами, а не вами даже планировалось. Все с самого начала экспедиции уже шло не так как вам хотелось. И эта катастрофа с подъемом золота подвела всему финальный итог. Вот поэтому мы взяли полный контроль над всем научным судном. И сейчас нам всем нужно, что-то предпринять. Иначе нам отсюда не выбраться никогда.
— Вы хотите сказать, полковник – произнесла моя любовница ученая Френ – Что мы теперь, как и Ивашов Владимир тоже призраки здесь и сейчас? Или что-то подобное?
— Или что-то подобное, дорогая моя коллега – произнес Тобиас Старки – Хотите теперь вы этого или нет. Верите, вы в это или нет. Но это теперь именно так.
Я не знал верить этому всему, или нет, и произнес — А какое, тогда основание в убийстве Ивашова – Если он умрет.
— Мы сможем разорвать, таким образом, связь между той морской тварью и им – произнес мне полковник Тобиас Старки.
— Тварью? – произнес его, спрашивая я, не понимая пока ничего.
– Нагисой. Морской Богиней, русалкой и дриадой – он пояснил мне и Френсис Варшавски — И возможно сможем открыть временной этот карман на время. Затем, выскочить из него в реальный Тихий океан из мнимого и не настоящего. Из головы умирающего Ивашова Владимира.
— Но, тогда, как мы сюда вот так попали? – произнесла Френсис – Мне даже ученой это непонятно. Мы же плыли по настоящему реальному Тихому океану.
— Я объясню – произнес полковник Тобиас Старки — Ивашов никогда его не покидал. Он и сейчас здесь и в своей каюте и в этом океане. И еще черт знает где. Он даже сам того не знает. Вот он будет сам удивлен, если все ему рассказать, что да как. Сущность Ивашова поглотила часть этого мира и держит до сих пор в себе еще после того трагического плавания, когда он оказался после катастрофы в океане в долгой полной отключке и без сознания, где путешествовал на некой яхте и с двумя своими спутниками.
Такими, же вымышленными как все вокруг. Эти меняющие свой облик и вид острова. Рожденными его спящим в полусмертном состоянии болезненным сознанием. Даже его эта дриада по имени толи Джейн, толи Нагиса, мы и сами не знаем, кто она. Реальность или вымысел. Как и весь этот мир со всеми этими Богами и Богинями. Морскими русалками и прочими существами. Но нам она тоже необходима. Она связь с тем Ивашовым и этим миром. Между реальностью. И игрой болезненного полусмертного сознания. Вот для этого на этом корабле есть кое-что, что сможет поймать ее. Она может быть нашим спасением. Если мы сможем повлиять на это Божество и заставить его в нужном направлении руководить сознанием Ивашова Владимира.
— И вы намерены поймать это морское существо? – спросил я НАТОвского штабного полковника.
— Нам необходимо поймать это существо, способное изменять само время и пространство – произнес полковник ВМС США Тобиас Старки – Именно оно поработило сознание Ивашова Владимира и сделало почти Богом, равноценным себе. Эта гребаная развращенная совратительница сердец моряков, морская дриада, ведьма и блудная дочь Посейдона с именем Нагиса. Это наша главная цель. Мы здесь именно и в первую очередь за этим. Этого желают многие и сам мистер Джексон желает того же. Он куда больше желает этого, чем вернуть свое потерянное золото. Он влюблен в эту Нагису также как и ваш Ивашов. Джексон встретил ее в океане, плавая на яхте с названием «Аrabella». Его тогда потеряли и нашли через несколько дней, как и Ивашова, но одного и без членов экипажа. Сейчас в том же положении, что и ваш подопечный. Они тесно взаимосвязаны друг с другом по обе стороны континентов. Сейчас как два соперника за сердце прекрасной дамы. Два влюбленных и вечных непримиримых врага. Для Ивашова Нагиса это его любимая и любовница латиноамериканка из Панамы Джейн Морган. Для мистера Джексона это некая австралийка и морская путешественница Мэри Стрит Уотсон. Но все это одна и та же женщина. С одним телом и одним лицом. И у каждого своя история. Но хитроумно сплетенная в одно целое и завязанная на двоих влюбленных.
— Ничего себе, любовная интрига! — потрясенная произнесла Френсис Варшавски — А мы между ними, так, кто тогда? – спросила она следом.
— Никто, случайные прохожие. Вот и все, ученая моя коллега. Жертвы дикого кошмарного просто случая, если хотите, рока. Но без нас ничего не выйдет -произнес поясняя ей и мне заодно, полковник ВМС США летчик Тобиас Старки — Мистер Теодор Джексон желает освободиться от этого всего в отличие от Ивашова Владимира. Он при смерти. У него онкология. Опухоль в голове, знаете ли, дело не шуточное. И вот мы здесь. Вы в принципе все понимаете верно — ответил ей Тобиас Старки – И к тому же, мистер Джексон такой же пленник здесь, как и мы все.
— Мы, что смертники? – спросил я его в состоянии дикого гнева – Я не давал такому своего согласия! Какого черта! И к тому же попал в это адское место совершенно бесплатно! Здорово! Нечего сказать!
Я был в растерянности и не знал, как такому всему вообще уже верить. И, кроме того, был в состоянии рвать и метать. Я не знал, как быть и что теперь даже делать. Я такого даже себе представить не мог и близко, чтобы вот так оказаться в таком положении жертвы. И в положении полнейшей безвыходности.
Сейчас у моей подруги американки ученой и любовницы Френсис Варшавски были такими глаза, что не описать. Они просто остекленели от ужаса и всего услышанного, в которое хочешь, верь, хочешь, нет. Но то, что она, как и все тут попали, простите в полную задницу, это было видно, по ее женским невероятной красоты синим глазам. И дело было практически безвыходным.
— Не вините своих, мистер Ликандров – произнес Тобиас Старки — Они про все это знают, ровным счетом столько же, сколько и вы. До сегодняшних разъяснений. Думаю, если бы знали, то не отпустили вас сюда. И это точно.
Он посмотрел на перепуганную и растерянную в отчаянии мою американку любовницу и произнес — Я думаю, вашу подругу лучше отпустить теперь к себе в каюту — произнес Тобиас Старки – Ее женской милой головке уже хватит всего этого ужаса, в котором мы оказались. Пусть отдохнет и немного развеется от услышанного. А нам надо еще кое-что обсудить и уже наедине. Как военный с военным.
Френ поняла все без слов. И, встав даже, не возражая, и молча, быстро ушла, оставив нас, друг, против друга и наедине.
Я смотрел на НАТОвского полковника и лишь слышал, как щелкнули замки, и открылась, а потом, закрылась в мою каюту дверь. Моя любимая Френсис Варшавски покинула нас сидящих друг против друга, и смотрящих не отрываясь, также друг на друга.
— И так продолжим — произнес первым полковник ВМС США летчик морских сил – Ну как, вы даете свое согласие.
— Снова согласие – произнес я ему.
— Мы проверили вас — произнес полковник — Вы показали себя как неплохой организатор и командир. Вы неплохо покомандовали корабельным этим экипажем нашего судна. Надеюсь включить вас в нашу группу теперь нашего общего спасения. Лишний боевой опыт боевого морского офицера в данном варианте нам не помешает.
— Но я пока еще не дал согласия –произнес я ему.
— Есть еще время – произнес Тобиас Старки – Но его совсем немного осталось у нас всех. Нужно быстро и решительно всем нам сообща действовать. Так что подумайте, мистер или как у вас принято обращаться, товарищ Ликандров Дмитрий Ефимович. Это все в ваших тоже интересах.
— Откуда вам знать, какие тут мои интересы? – я произнес возмущенно офицеру из НАТО.
— Ну, хотя бы ваши личные недвусмысленные отношения к ученой Френсис Варшавски — произнес Тобиас Старки – Вы о ней подумайте тоже.
— Она работает на вас? С вами за одно? — я спросил его.
Вдруг у меня закралось неожиданно враждебное подозрение к моей возлюбленной. Кто его знает. Она американка и я еще не достаточно хорошо, кроме постели не знаю о ней ничего.
— Ну, что вы – тот ответил мне совершено хладнокровно — У ученых тут свои были интересы. И не совсем научные тоже.
— В смысле? – спросил снова я его.
Я сейчас не совсем понимал про, что он.
— Вы слышали, надеюсь про черные секты — произнес полковник из Пентагона.
— Допустим, что-то и кое-что слышал – произнес я ему.
— Я продолжу, если вы не будете мне мешать своими выкриками и ненужными сейчас словами – он произнес мне.
— Хорошо — я послушался американца и произнес ему — Продолжайте, что ученые и секты?
— Вы знаете, что в подобных с идеальной секретностью и крайне жестких в своих правилах и порядках организациях преимущественно руководимых евреями и их общинами, именно ученые — произнес мне военный НАТО.
— Без понятия — я ответил — Мне такого в школе и на военной кафедре не преподавали.
— Так вот, секты – он продолжил — Они почти целиком состоят из ученых. Не из шибанутых верующих дебилов и религиозных фанатиков, а именно ученых. Разных ученых из разных наук. Но в основном метафизиков.
— И что? – я спросил его – Какое к этому всему имеет это отношение?
— А то, что когда любой из них, как правило, заядлый прагмат и не верующий ни в какие чудеса и потусторонние явления в конце своих научных изысканий и вычислений приходит в окончательный тупик, становится перед выбором — произнес полковник Тобиас Старки.
— Каким еще выбором? – спросил я.
— Узнать больше — произнес Тобиас Старки — И каждый из них начинает искать того, кто им сможет все разъяснить и подтвердить всю их правильность мыслей и выводов. А, кто это может лучше всего сделать? Кто? Даже их еврейская Великая Тора, равно как и сама Библия, не есть факт всего полного подтверждения всех их догм и научных сделанных выводов и решений.
— Бог? – произнес, вопросительно я ему.
— Бог — он утвердительно ответил мне, кивнув своей черноволосой коротко остриженной по-военному головой, и продолжил — Они начинают искать его, ставя уже другие опыты. Эти опыты называются жертвоприношениями. Точнее все упирается именно в это. И никак не иначе. Почему-то и кто-то в этих их еврейских сектах считает, что путь жертвы и есть путь к Богу. Максимально верный путь к их всем познаниям сути Бога и всех расчудесных природных явлений, которые невозможно научно обосновать и объяснить. А познать хочется, что там за самой гранью этого естественного живого мира.
— Жертвоприношения делались и ранее с глубокой древности — произнес я ему — Как я помню еще с уроков истории и школы.
— Я это знаю тоже со школы — произнес он мне – Но есть одно но. Почему-то все они в итоге своих исследований начинают считать, что именно жертвоприношение Богу и есть связь с Высшим Существом и Творцом мира. Сначала в ход идут жертвоприношения животных потом уже и людей.
— И что? Дальше – произнес я. И мне ход его мыслей становился интересней.
— Для чего был создан учеными Коллайдер? –спросил Тобиас Старки меня.
— Ну, тут я знаю. Тоже с поиском некоего Бога – произнес я ему.
— Не совсем — Тобиас Старки — Доказательство его существования, равно как и иного мира. Любое доказательство. И всего, что бы привело их к этому. И тут ученые все в первых рядах. Не святоши какие-нибудь или религиозные фанатики. А именно ученые. Все остальные лишь подручный их инструмент к этой цели. Любая наука доходит до своей грани и точки и упирается в это. И в ход уже идет не Библия или Тора, а другие книги. По окультике и древним магическим знаниям. Особенно по древним манускриптам и древней такой же литературе древних магов и колдунов. В поисках истины и Бога, они хватаются за любые чудеса и все необъяснимое и сами желают творить такое же. Эти все ученые они страшнее даже нас тупоголовых военных, жаждущих только воевать, завоевывать и убивать. Эти пошли иным путем и куда продвинутей нас в области убийства и стремления к этому. Отсюда и появились все эти секты. Их поставленные задачи до конца неизвестны никому. Но они уже столько угробили народа в достижении желаемых своих целей. Причем бесчувственно и безжалостней, чем даже мы.
Он неожиданно спросил меня — Вы, наверное, знаете про такого ученого как Исаак Ньютон.
— Слышал еще в школе – я произнес Тобиасу Старки — Ньютон вроде был неким даже в свое время вундеркиндом. Да и прожил не так долго. Закон гравитации, там и все такое.
— Нет, не все там такое – возразил Тобиас Старки — Ньютон вывел закон гравитации. Так?
— Так, допустим – произнес я ему.
— Но, Ньютон лишь узаконил с научной точки зрения это явление — произнес Тобиас Старки — Сама же гравитация существовала и без его выводов и законов. Она существовала и задолго до него и всего человечества, раньше вас и нас с момента зарождения самой Земли. Ньютон лишь вывел этот и задокументировал этот закон с научной точки зрения. И все. Это все что от него требовалось. Но гравитацию создала сама природа. А сама природа и есть, что? И есть сам Творец и Бог.
— Я все понял – произнес я Тобиасу Старки — Все уяснил к чему все эти разговоры. Понял, что и ученые тут далеко не случайно.
— Более, чем не случайно — произнес полковник Тобиас Старки — Но мы все равно все вляпались. И все в ловушке, которую нам устроил, конечно, не Бог, но нечто равноценное, почти можно сказать, кое в чем Господу Богу. И теперь нам надо всем вместе думать, как выбраться отсюда. Всем нам сообща.
— Я все понял – произнес я ему – Я прекрасно понимаю ваши здесь интересы. Даже понимаю интересы самого этого мистера Теодора Джексона, которого в глаза даже не видел. И что вы мне предлагаете. Убить моего подзащитного Ивашова Владимира? Чтобы спасти самого себя и вас вместе с этим кораблем? С этими всеми горе учеными?
— Ваша любовница Френсис Варшавски идет своим путем, а не нашим. Она не с нами военными. Она просто тоже, как и мы чей-то в руках исследований инструмент и все, ставшая, как все мы жертвами и попав в эту временную ловушку. Вы готовы ей помочь? Как всем нам? – произнес Тобиас Старки – У нас почти нет времени на долгие размышления. Но я еще дам вам немного его на рассуждения с самим собой. Подумайте до завтра. И решите с кем вы и, что собираетесь предпринять. Может в вашей светлой голове русского военного офицера и разведчика что-то возникнет более интересное и существенное, чем думаем мы. Возможно, будут и другие решения всех возникших в данный момент проблем. Подумайте до завтра, пока мы плывем к самой границе лилового тумана — он произнес и встал со стула.
Я проводил штабного офицера Пентагона до своих дверей каюты лишь своим пристальным долгим взглядом. И когда закрылась за Тобиасом Старки дверь, я впал в долгое раздумье, приходя к ужасающим и драматическим в своих рассуждениях выводам.

Проклятое золото

09.09.2008 года. 13:05 дня.
Горизонт был окрашен алым непонятным ярким заревом. Словно сейчас был не день, а только еще ранее утро. Возможно, так оно и было. Как мне стало известно из уст полковника ВМС США Тобиас Старки, мы были в неком временном мешке. В ином неком инфернальном потустороннем пространстве. В неподдающимся обычным общепринятым законам элементарной физики мире. И здесь все могло видоизменяться с точностью до неузнаваемости. И потому ничего удивительного, если протекание времени и самой реальности были в радикальной раздельности. Полковник Тобиас Старки, сказал, что судно идет к линии или границы лилового тумана. Военные намерены были вырваться из этого ловчего капкана.
Все это время мы шли к сверкающему ярким заревом горизонту и не сбавляя свою скорость. «АТТИКА» рассекая своим острым форштевнем океанскую бурную синюю волну, приближалась стремительно к финальному своему и роковому месту. Она двигалась туда, откуда попала сюда. Вдали виднелись в легкой туманной низкой облачной белой дымке какие-то острова. Наверное, это был Индонезийский архипелаг. Судя по направлению судно, двигалось в сторону Австралии.
Один из рулевых военных моряков крутил штурвал судна своими руками. Хотя судно можно было направить на автоматике и по компьютеру, автопилотом куда угодно. Но военные использовали старый проверенный свой способ руль вращать и держать своими руками. Тут же стояли два военных в более, низших чинах под командованием полковника Тобиаса Старки.
— Вы, почему здесь? — спросил возбужденно и недовольно в явном не настроении мне полковник ВМС США Тобиас Старки. Второго полковника ВМС США Стефана Керби на мостике не было.
Я не стал спрашивать лишнего и только произнес Тобиасу Старки – Вот наскоро сам отобедал в корабельной столовой и явился. А что? Вы сами сказали, подумать, вот я думал и пришел дать вам свое согласие на сотрудничество. Если задача теперь стоит в нашем выживании и спасении. Можете рассчитывать на меня всецело практически во всем. Я естественно не собирался по его приказу убивать Ивашова Владимира. Я не имел права нарушить приказ своего морского разведывательного штаба и идти на преступление. К тому же убивать своего же, русского. Я даже сам себе запретил думать об этом.
— Ясно, значит, согласны – произнес полковник Пентагона ВМС США Тобиас Старки — Тогда идите вниз. И следите за каютой Ивашова Владимира. Он не должен ее покидать. Даже носа не должен высовывать за ее дверь, чтобы не произошло сейчас. Остальное наша забота и работа.
— Надеюсь, его вы не собираетесь убивать? — это первое что меня волновало, и я спросил НАТОвского полковника.
— И не думали, майор Ликандров Дмитрий Ефимович – ответил полковник Тобиас Старки – Его сейчас жизнь даже важнее вашей. От его жизни, зависит, выберемся мы со своими ребятами и командой корабля отсюда или нет. Проклятое золото! – он гневно произнес – У капитана и еще кое-кого сползла крыша. Пришлось быстро принимать соответствующие меры.
— Я слышал, полковник – произнес я офицеру НАТО — Вы убили их. Так вы решаете свои возникшие проблемы.
Тобиас Старки, поморщив свое скуластое лицо американца, ничего на это не ответил, лишь схватил нервно в свои руки микрофон корабельного радиотелефона и произнес громко по нему — Приготовить гравимагнитную установку, сеть ловушку! Как они?! — он тут же спросил у кого-то там на том конце радиотелефона.
— В полной исправности и готовности командир! — прозвучало с другого конца радиосвязи так же в ответ, громко.
— Передайте полковнику Стефану Керби, лейтенант Тэди Беркович, что мы уже подходим к самому краю горизонта событий! – произнес полковник Тобиас Старки — Как, он там с вами внизу, ребята?!
— Полковник Стефан Керби, все держит тут на своем контроле — произнес тот, кого звали лейтенантом Тэди Беркович – Передает вам, что мы готовы к работе.
— Отлично – произнес полковник Тобиас Старки — Я отсюда буду все корректировать и отдавать вам всем свои команды.
Он повернулся ко мне, и произнес – Ивашов Владимир нам скоро понадобится. Он главная в этом кошмарном адском спектакле игровая фигура. Без его участия нам не вырваться отсюда. Даже не заплыть, за этот чертов приграничный световой барьер.
Затем снова произнес в микрофон радиорации – Спускайте за борт установку.

***
Океан весь светился лиловым ярким светом. Пылал перед нами и нашим кораблем этаким заревом и переливался какими-то странными отблесками. Приборы сходили с ума на панели управления судном. Казалось, сама горела вода, и свет шел из самой бездонной глубины к поверхности. Вода в океане просто бурлила, и волны становились все яростней. Назревала некая кошмарная буря. Это ощущалось уже по шараханью «АТТИКИ» из стороны в сторону и нырянию судна носом вниз и вверх.
— Раньше такого не было – произнес Тобиас Старки – Мы вошли сюда, не заметив ничего необычного. Но сейчас. Целое светопреставление. Нас не хотят отсюда выпускать. Сам царь морской Посейдон хочет заполучить наши жизни. Это ловушка. Гребаный мистер Джексон! Чертово это его золото! — Тобиас Старки, вдруг выругался, но к чему, я, пока так и не понял – Ну, мы еще посмотрим, кто кого – он произнес как бы сам себе, громко и вслух.
Я выскочил из корабельной главной рубки управления судном и спустился вниз. Сразу же первым делом постучался в каюту к моей любовнице ученой Френсис Варшавски. Я не видел ее со вчерашнего дня. А прошли уже сутки как научное исследовательское судно «АТТИКА» двигалось обратно в сторону Индонезийского архипелага. По судну сновала сама судовая рабочая теперь уже исключительно подчиненная военным команда. Тут же бегали и сами ученые с какими-то ручными приборами, похожими на некие измеряющие уровень радиации дозиметры. Наверху на высокой кормовой надстройке у второй радиомачты судна ученые устанавливали какую-то параболическую большую антенну. Как некую спутниковую связь. Вся команда корабля выполняла положенную свою на корабле работу. Но уже без капитана Джека Тернера, которого на борту его не было. Равно как и некоторых еще людей из команды корабля и из числа ученых. Американцы военные быстро разобрались со своими паникерами и трусами. А скорее всего, их просто устранили и все за тем, что были теперь лишними. Они выполнили свою часть работы и вероятной сделки с мистером Теодором Джексоном. Просто теперь не ясно было, кого шлепнут вторым уже числом. И я поспешил вниз к каютам Ивашова Владимира и моей ученой любовницы Френсис Варшавски. Так как вообще мало, что понимал, что твориться на самом научном исследовательском корабле. К тому же назревал реальный шторм. Да и это лиловое сверкающее над океаном и над поверхностью воды свечение приводило меня в пугающий душераздирающий трепет. Хоть я был военным человеком, и повидал многое, но такое потрясающее световое зрелище для любого будет не особо приятным. Пугающим и жутким.
Лучше вниз, в сторону трюмных жилых кают.
Судно сильно качало и швыряло. И здесь находиться, пока было лучшим с моей точки зрения решением.
— «Вот тебе и демократия и человеколюбие в чистом американском виде – произнес я сам себе. Хорошо, что Френ эта участь миновала» — подумал я, когда уже стоял у двери в каюту Френсис Варшавски.
— «Похоже, моя девчонка стала здесь и сейчас даже будучи ученым биологом и океанологом уже не удел» — я подумал –«Как и вся эта фиктивная исследовательская научная экспедиция, лишь прикрытие главной задачи. Это можно было бы понять еще по тому факту, как все кинулись собирать со дна то роковое золото, забыв про все на свете. Действительно гребаное золото и гребаный этот мистер Джексон».
Тут я с этим полковником ВМС США Тобиасом Старки был согласен.
Я постучался в дверь, щелкнули замки, и она тут же отворилась. В дверях стояла Фрэнсис. Она тут же кинулась мне на шею, и я вошел в ее каюту, волоча на своей шее сорокалетнюю свою любовницу и закрывая дверь за своей спиной.
— Мне страшно, Дима — она произнесла вся в слезах и, трясясь от страха – Что они собираются там делать? – Спросила Френсис у меня.
— Они все хотят спасти свою шкуру – произнес я ей – Эти два ваших из Пентагона офицера, хотят вырваться вместе с нашим кораблем из этой западни. Ну и нас вытащить отсюда вместе с собой. Если конечно все получится. Еще, они собираются поймать ее, эту нимфу и дриаду, эту чертову Богиню. Дочь Посейдона.
— Поймать, кого?! Нагису?! – произнесла мне удивленно и вопросительно, Френсис.
— Она нужна этому вашему мистеру Джексону. Ее хотят выловить из океана этой своей гравитационной установкой и ловушкой? — произнес я, своей любимой — Они спустили ее с корабля в океан. Я понимаю, это как страховка, если не удастся вырваться из этой межпространственной аномальной западни.
— Океан весь светиться – произнесла Френсис Варшавски – Нагиса нас не выпустит просто так. Она не отпустит ни Ивашова, ни Джексона. Они вечные ее пленники. Это все сам океан. Живая вода. Мы вторглись без разрешения в чужие владения. Океан убьет нас всех.
— Откуда, ты все это знаешь, любимая? – я ей произнес, спрашивая Френсис.
— Знаю, любимый мой — произнесла Френсис мне – Я в курсе всего этого. Я работаю также как и они на мистера Теодора Джексона. Он хочет поймать ее. Это его болезненная цель. Цель умирающего человека. Он хочет разделаться с ней и освободиться перед своей кончиной от ее губительной могущественной, овладевшей его жизнью и сознанием силы. В отличие от вашего подопечного русского Ивашова, он не желает больше подчиняться ей. И жаждет освобождения.
— Так значит, они хотят убить, эту Нагису? – произнес я, спрашивая Френ –Эта грависеть оружие для убийства морского неизвестного, но могущественного существа. Божества Тихого океана.
— Сеть должна захватить это морское Божество и парализовать его — она ответила – А эта ионная сверхмощная гравиустановка для прорыва инфернального поля — произнесла Френсис мне — Военные собираются пробиться с помощью этого силового светового экрана сквозь этот установленный межпространственный барьер. Он должен сработать как щит и скальпель. Но никто еще не опробировал это секретное нами разработанное в лаборатории морской бионики и электроники оружие. Они хотят, убив это морское Божество разрушить это поле. Или если не удастся убить, то ослабить его и, подчинив себе силой, заставить выпустить нас на свободу. Используя в ответ равноценную его силе свою силу.
— Черт. А если установка не так начнет работать. Что, если будет все не так. Это же чудовищное оружие — произнес я ей – Вы даже сами не знаете, как все сработает. Так?
— Верно – произнесла, трясясь от ужаса и страха, вся в слезах Френсис Варшавски – Не на ком и не на чем было пробовать. И если все случиться не так как должно случиться, то произойдет мощный сравнимый с ядерным, тепловой взрыв, и мы превратимся просто в радиоактивную пыль, мелкие молекулы и пену на воде. Мало того, может пострадать и реальный мир. Что куда опасней и мы на грани этой самой мировой катастрофы или того даже хуже. Так как это новое не опробованное оружие массового поражения, способное вызвать более жуткие последствия в обеих мирах и в целом на самой нашей планете.
— Значит цель военных ваших…. – я успел произнести и не договорил, когда услышал чьи-то негромкие шаги по корабельному трюмному между пассажирскими каютами коридору. И это были не члены команды. Так как весь экипаж был задействован в работе на верхних палубах «АТТИКИ». Все были заняты работой. Включая всех военных. И то были не совсем шаги, а как будто кто-то передвигался торопливо, и часто шагая голыми ногами по трюмному промеж кают коридору. Словно в ластах, звучно и громко шлепая по тому полу.
Я приоткрыл дверь каюты Френсис и увидел длинный в узком трюмном коридоре мокрый по темному пластику пола от воды длинный мокрый водный след, идущий мимо кают и к каюте Ивашова Владимира. На том полу была еще некая зеленая скользкая слизь. И отпечатки похожие некие рыбьи плавники. Я увидел приоткрытой дверь в каюту Ивашова Владимира. И как туда вошло или скорее даже вползло довольно большое нечто. Я смог, точнее успел лишь увидеть длинные извивающиеся по полу щупальца и рыбий хвост. Сверкнула в коридорном ярком настенном и потолочном освещении рыбья золотистая чешуя, этого живого и жуткого нечто.

Конец 2 серии

Источник: istoriipro.ru